Доднесь тяготеет. В 2 томах. Том 2. Колыма - страница 2

4 февраля 1932 года у ледяной кромки в бухте Нагаева встал пароход «Сахалин», доставивший руководство Дальстроя во главе с Берзиным.

Еще осенью 1931 года, когда Берзин прибыл из Москвы во Владивосток, он организовал оттуда отправку на пароходе «Сучан» свыше двухсот заключенных из дальневосточного лагеря в Нагаево. Рейс оказался трудным. Пароход еле выбрался из ледового плена. Холод и болезни косили заключенных. В живых остались лишь четверть тех, кто отправился в путь. Эти люди начали строить первый лагерь в Магадане. Когда в июне несколько пароходов доставили сюда около трех тысяч заключенных, для них уже была создана изолированная зона. Лагерь охранялся вооруженными стрелками, которые сопровождали из Владивостока этапы заключенных. Однако стрелков не хватало, и руководство лагеря было вынуждено некоторую часть охраны формировать из самих заключенных, как правило, из уголовников, которые ревностно выполняли свои обязанности, особенно усердствуя при охране «политических». С открытием летней навигации пароходы пошли один за другим, и к концу 1932 года в Дальстрое работали более десяти тысяч заключенных.

Пароход «Джурма», доставлявший заключенных на Колыму. Бухта Нагаева. 1936 год

Через полтора месяца после приезда в Нагаево Берзин утвердил положение об управлении трестом. Дальстрой разделялся на две сферы деятельности: хозяйственную и лагерную. При этом наделенный особыми полномочиями директор Дальстроя был и главным хозяйственником, и главным лагерным начальником, полновластным хозяином Колымы.

Задача Дальстроя и неотделимого от него Севвостлага, позднее переименованного в УСВИТЛ — Управление северо-восточных исправительно-трудовых лагерей, состояла в организации труда крупных контингентов заключенных, доставляемых на Колыму.

Любой заключенный рассматривался не как человек и тем более не как личность, а лишь как необходимая часть технологического процесса наряду с материалами и машинами. В документах, связанных с использованием заключенных, они именовались «рабсилой», а их перемещение и учет приравнивались к транспортировке и учету различных материальных ценностей. Один из приказов предписывал: «Учетно-распределительным частям лагпунктов, учетно-распределительным столам командировок организовать учет рабсилы: ежедневно рабсилу фактуровать потребителям. Бухгалтерия предприятия производит сверку отпущенной рабсилы с фактически использованной».

Чтобы увеличить поставку дешевой рабсилы в лагерные предприятия, в начале тридцатых годов было оперативно разработано и принято несколько законодательных актов. Один из них — постановление ВЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной социалистической собственности». Постановление это стирало различие между крупными хищениями социалистической собственности и мелкими кражами, скажем, кочана капусты, буханки хлеба — за это полагалось, как правило, до десяти лет заключения.

Именно после принятия этого постановления в Нагаево пошли один за другим пароходы с тысячами рабочих и крестьян, осужденных за мелкие хищения.

Это постановление направило в лагеря необходимую рабочую силу — людей, привыкших к тяжелому физическому труду. Причем лагеря Дальстроя в течение только одного тридцать третьего года выросли почти втрое. В начале года здесь содержались около 10 тысяч человек, к концу — более 27 тысяч.

К 1935 году Дальстрой вырос в одну из крупнейших организаций, использовавших труд заключенных. В лагерях их было более 40 тысяч. Правда, непосредственно на приисках работали тысяч десять. Остальные прокладывали автодорогу.

В начале 1935 года Берзин отчитался в Москве о работе треста, получил предназначенный ему орден Ленина и отправился в командировку в Нидерланды. На выделенную валюту он купил для треста три океанских парохода. Год за годом в их трюмах на Колыму везли заключенных.

Из статьи К. Николаева. Чудная планета Колыма. «Наука и жизнь», 1990, № 2–3

До 1935 года осужденные по уголовным статьям составляли более 50 % всех заключенных.