Пьер расхохотался.
— Вот странное дело! — сказал он насмешливо. — Две недели назад, когда я тебя целовал, ты не казалась такой недотрогой! Откуда я мог знать, что остального тебе вовсе не хочется?
Мари спросила себя, нарочно ли Пьер выбирает такие грубые, вульгарные слова. Наверное, нарочно. Но разговаривая в таком тоне, они не помирятся. Девушка встала и подошла к мужу.
— Прости меня, Пьер! — сказала она. — Я обидела тебя, но это не повод быть грубым! Или ты думаешь, что меня легче будет соблазнить, если ты станешь вести себя, как эта свинья Макарий или твои приятели по бистро?
Удар пришелся в цель: Пьер, побледнев как полотно, налил себе вина в стакан и выпил залпом. Весь день он укорял себя за то, что обидел Мари, вспомнив о Макарий. Она все еще сердилась на него, это было очевидно. Он украдкой посмотрел на жену и подумал, что она сегодня очень хороша. Даже слишком хороша для крестьянина, которым он был и навсегда останется. Да правда ли вообще, что эта девушка в элегантном платье, с правильной речью, — его жена?
— И ты прости меня! — сконфуженно пробормотал он.
Пьер притянул ее к себе и, чтобы не видеть лица Мари, прижался лицом к ее плиссированной юбке. Мари легонько погладила мужа по волосам. Пьер встал и обнял ее.
— Моя дорогая женушка! Моя милая Мари!
Он старался быть нежным, чтобы не испугать ее снова, но даже поцелуй его выдавал силу мужского желания. Мари закрыла глаза и позволила увлечь себя в спальню…
* * *
Следующие десять минут для стыдливой от природы девушки стали настоящей пыткой. Сжав кулачки, закрыв глаза, она боролась с собой ради того, чтобы удовлетворить желания мужа. Пьер, увидев, что она не сопротивляется, воспользовался моментом. Навалившись на нее сверху, он прошептал:
— Ты такая красивая, вот так, без одежды!
Вскоре Мари пронзительно вскрикнула. Острая боль терзала тело, а Пьер все повторял, забывшись, будто в сладострастном бреду:
— Ты моя! Наконец моя! Моя! Моя…
Через несколько секунд Мари уже рыдала, повернувшись к Пьеру спиной. Тот был искренне огорчен тем, что не смог сдержаться и обошелся с женой грубо. Желая ее успокоить, он провел пальцем по ее спине. Но Мари не испытывала ничего, кроме тоски и отвращения к телесной близости. Раньше их с Пьером поцелуи казались ей восхитительными. Юноша никогда не пытался даже прикоснуться к ее груди или бедру. А теперь, только потому что надел ей на палец кольцо, он повел себя, как Макарий. И даже еще хуже…
Мари пребывала в полной растерянности. Неужели она недостаточно сильно любит Пьера? Нет, это невозможно, она его обожает. От обручения до свадьбы прошло совсем немного времени, и в эти дни они с Пьером не раз оставались наедине друг с другом, и он всегда был с ней нежен и ласков. Рядом с ним она испытала новые ощущения — неясное томление во всем теле, робкое удовольствие… Почему же сейчас все по-другому?
Пьера в это же время одолевали совсем уж мрачные мысли. Что, если Мари отталкивает его физическая неполноценность? Он бы не удивился, узнай, что так оно и есть. Какая женщина захочет всю жизнь делить постель с калекой?
Но если это так, зачем она вышла за него замуж? Возможно, потому, что решила остаться верной обещанию, или из жалости. Нет, на такое он никогда не согласится. Внезапно Пьер вспомнил, что в конце свадебного пира к нему подошел мсье Кюзенак и шепотом попросил быть с Мари терпеливым и очень нежным. Какие у него были на то причины? Может, он знает что-то о своей дочери, что неизвестно ему, Пьеру?
Мари, натянув простыню до подбородка и уткнувшись лицом в подушку, все еще плакала. Девушке казалось, что все ее мечты о любви рассыпались в прах, что она очутилась в пустоте, лишившись того, чего так долго ждала. Ей казалось, что случилось самое страшное и ничего нельзя с этим поделать. Она принесла себя в жертву ради счастья Пьера, и теперь страдало не только ее сердце, но и тело. Но какой смысл вообще позволять делать с собой это, если каждый раз после акта телесной любви она станет испытывать такую обиду и отвращение? А так и будет, Мари была в этом уверена…
— Пьер, только не уходи! — взмолилась она в отчаянии.
