Она уже садилась в такси, которое вызвал для нее швейцар, когда, повинуясь внезапному инстинкту, Амели побежала за тетей и, задыхаясь, сказала:
— Я… Я передумала. Я поеду с вами, чтобы встретиться с дедушкой.
И закусила губу, раздосадованная собственной слабостью. А тетя сразу же просияла и тепло обняла ее.
— Я знаю, тебе нелегко, Амели, но твой дедушка вовсе не похож на людоеда. Он очень тебя любит и делает все в твоих же интересах.
От тетиных слов у Амели по спине пробежали мурашки, слишком уж они были похожи на зловещее пророчество. Но менять свое решение было поздно.
— Твой дедушка обычно отдыхает после обеда. Я пришлю за тобой машину, которая довезет тебя до виллы. Водитель будет ждать в холле в половине пятого, хорошо?
Амели ничего не оставалось, как только согласно кивнуть головой.
Она все еще не теряла надежды, что Лейн вскоре свяжется с ней, ведь она еще не расплатилась с ним за его услуги. Но на стойке никаких сообщений ей не оставляли, и самого Лейна нигде не было видно.
Амели убеждала себя в том, что пустота в груди и нетерпеливое желание его увидеть были вызваны лишь необходимостью обсудить с ним дальнейшее развитие событий, естественно, сугубо делового характера.
Конечно, я чувствую волнение и желание поскорее увидеть его именно теперь, когда вернулся Шейх Джалиль. А что касается прошлой ночи, так это был всего лишь поцелуй, ничего большего!
Но она была не такой наивной, чтобы не заметить, что Лейн испытывает к ней какие-то чувства, иначе с чего бы он стал целовать ее. Но куда же он запропастился? И как я не догадалась взять его номер телефона? — мучалась она.
Было уже два часа дня, и, хотя Амели ничего не съела на завтрак, она по-прежнему не была голодна. Ее желудок сводило от волнения при одной мысли о предстоящей встрече с дедушкой, и это состояние еще ухудшалось, когда она начинала думать о возвращении Джалиля и отсутствии каких-либо новостей от Лейна.
Уже было пора переодеваться и готовиться к встрече с дедушкой. Амели заколебалась, рассматривая содержимое гардероба. Можно надеть льняное платье или… Ее рука слегка задрожала, когда она достала из шкафа брючный костюм. Простого покроя, сшитый из матового черного полотна, этот костюм очень много значил для нее. Его подарила мама всего за несколько недель до смерти. Это был подарок, который должен был принести eй удачу на вступительных экзаменах в университете.
Вместо того, чтобы надеть костюм на экзамены, Амели надела его на похороны родителей. Но когда она прикасалась к мягкой ткани, то вспоминала не тот ужасный, полный одиночества и ошеломления день, а любовь в глазах матери, когда они вошли в магазин, и она заставила Амели перемерять огромное количество разных костюмов, прежде чем остановилась на этом. Амели помнила, какой любовью и гордостью светились тогда глаза ее матери.
Поэтому сейчас костюм был для нее символом этой любви, и иногда Амели даже казалось, что от него как-то особенно пахнет. Нет, не мамиными любимыми духами, но ею самой, ароматом ее души.
Горькие слезы появились на глазах Амели. Может быть, мамы сейчас и нет рядом, но этот костюм поможет ощутить связь с нею и придаст сил противостоять человеку, который принес маме так много боли.
Когда Амели была наконец готова, стрелки часов показывали половину пятого. Пора спускаться вниз.
Костюм придал ей деловой вид, и, пересекая фойе, она заметила несколько брошенных на нее заинтересованных взглядов. Перед выходом из отеля сегодня постелили красный ковер, который вел прямиком к нескольким сверкающим черным лимузинам.
Ожидая прибытия собственного транспорта, Амели с осторожным любопытством рассматривала их, но ее интерес к лимузинам и к их возможным пассажирам бесследно пропал, как только перед ней остановилась не менее шикарная машина, и оттуда вылез улыбающийся до ушей Ахмад.
Обнимая его, Амели увидела, как из дверей, ведущих в служебную часть отеля, вышла группа одетых в бурнусы мужчин. Ахмад вгляделся в толпу, а потом схватил Амели за руку и взволнованно зашептал:
— Вон Джалиль со своим двоюродным дядей.
— Где?
Ее сердце было готово выскочить из груди. Но Амели напрасно вытягивала шею, потому что последний из мужчин уже сел в ожидающий его лимузин.
