На первом этаже мама в своем лучшем платье с эдельвейсами мела пол. Жесткий веник так и ходил по вычищенным половицам.
– Вряд ли Йозеф станет разглядывать хлебные крошки. Оставь мышкам на подарочек.
Мама, увидев Элси, перестала мести и подбоченилась:
– Ach ja, ты сегодня будешь блистать не хуже самых нарядных девиц.
– А то! – Папа вышел из кухни. – Йозеф будет счастлив. – Папа положил руку маме на плечо, мама прильнула к нему.
– Я обещала Гейзель фотографию, – сообщила Элси.
Папа пошел за фотоаппаратом. Мама расправила складки ее плаща.
– Непременно смейся его шуткам, – сказала она. – Мужчины это любят. И постарайся… постарайся быть сдержанной. Фюрер ценит в женщинах сдержанность.
– Знаю я, знаю, – простонала Элси. – Хватит меня опекать, мамочка.
– Пожалуйста, дорогая, постарайся.
Элси не ответила.
– Папа, ты нашел камеру? – крикнула она.
Мама гнула свое:
– И, умоляю, не будь непредсказуемой, как еврейки и цыганки. Ты же понимаешь, у тебя сестра в Программе. И пекарня, ты же понимаешь. А герр Хуб такой щедрый. – Она прокашлялась. – Как бы мы жили без него? Худо, как все. Вон герр Кауфманн. Пришли из гестапо средь бела дня – и поехал в лагерь. А всего-навсего отказался сына отпустить в юнгфольк. Одно слово поперек – и все, Элси.
Папа вернулся с камерой.
– Не уверен, что с пленкой порядок. – Он открыл затвор и взвел ручку. – Kein Thema[11].
Элси вздохнула. Мама слишком волнуется. Как большинство женщин в Германии, она хотела, чтобы ее дети были совершенны, брак – превосходен, хозяйство – образец приличия. Но, как ни старайся, Элси до совершенства недотягивала.
– Он будет с минуты на минуту, пап, скорей. – Элси встала рядом с мамой и попросила Боженьку, чтоб нынче все прошло хорошо. Только бы родители были счастливы.
– Смотри-ка, – сказал папа. – Две из трех прекраснейших женщин Германии. Ты будешь хорошей женой, Элси. Как говорит фюрер, – он сделал паузу и поднял жесткую ладонь, – твой мир – это твой муж, твоя семья, твои дети и твой дом. Мама и Гейзель – отличный пример.
Последние полгода отец только и твердил, что Элси – будущая жена, и при этом непременно цитировал фюрера. Это действовало Элси на нервы. Непонятно, зачем цитировать. Сама она старалась не цитировать никогда и никого. У нее и свои мысли есть.
– Хорошо. Ясно. Постараюсь вести себя на отлично. Снимай.
Папа посмотрел в линзу камеры:
– Луана, поближе к дочке.
Мама придвинулась, благоухая укропом и вареными можжевеловыми ягодами. Элси не хотелось тоже ими пропахнуть, и она расправила плечи, чтобы не прижиматься к маме.
– Готовы? – Папа занес палец над кнопкой.
Элси улыбнулась в объектив. Хоть бы Йозеф пришел поскорее. Ей не терпелось выпить свой первый бокал шампанского. Он обещал.
Шофер остановился перед банкетным залом на Гернакерштрассе.
– До чего же красиво, – сказала Элси.
Деревянный дом облепили балконы с резными сердечками; с разноцветных фресок глядели пастухи в кожаных штанах, разодетые баронессы и ангелы с распростертыми крылами. На каждом окне трепетали на альпийском ветру черно-красные флаги со свастикой. Каскады фонариков над снежной крышей подсвечивали ряд сосулек, будто на дом надели корону. Замерзшие карнизы – точно сахарные разводы на имбирном прянике. Сказочный пряничный домик из братьев Гримм.
– До чего же ты красива. – Йозеф положил ладонь ей на колено. Тепло его руки проникло сквозь габардиновый плащ и шифоновое платье.
Шофер распахнул дверь. На снегу лежала красная ковровая дорожка, чтобы гости не поскользнулись и не запачкали обувь. Йозеф помог Элси выбраться из автомобиля. Она поспешила выскочить, пряча ступни под расшитым кремовым подолом. Платье-то Йозеф ей купил, а вот подходящих туфель не нашлось. Пришлось занять у мамы ее лучшую пару – лодочки на ремешках. Элси полировала их полчаса, но они все равно выглядели ношеными.
Йозеф взял ее под руку.
– Не бойся, – успокоил он. – От твоего прекрасного немецкого личика все будут в восторге. Он тронул ее щеку пальцем в кожаной перчатке. У нее екнуло под ложечкой – так екало, когда брецелям было пора вон из печи. Но с брецелями она знала что делать: вынуть и поставить на окно остывать. А здесь не знала, хоть и оделась как кинозвезда. Элси глубоко вдохнула. Дымок сосновых дров наполнил ноздри. Глаза увлажнились. Огни слились, она сжала руку Йозефа, чтоб не упасть.
