Якоб Куизль был зол, как никогда. И что усугубляло положение – он забыл табак в доме брата! Вообще-то старший Куизль собирался помочь ему у городского рва. Пользуясь случаем, он рассказал бы Бартоломею о том, что случилось с тем парнем, которого им с Георгом в скором времени предстояло допросить. Но события развивались так стремительно, что для начала следовало все хорошенько обдумать. А думать лучше всего у Якоба получалось в лесу – если придется, то и без табака.
Палач буквально разрывался. Вообще-то у него не было никакого желания выслеживать каких-то злодеев и распутывать преступления. Тем более в городе, до которого ему не было никакого дела. Кроме того, он и в самом деле стал слишком стар для таких приключений. Еще в драке с толпой горожан Якоб слышал, как у него хрустят суставы. Больше всего ему хотелось сегодня же забрать семью и уехать в Шонгау. Но Барбара, его любимица, сбежала, а Якоб знал, что девчонка упряма, как все семейство, и свои угрозы исполнит. Она вернется лишь после того, как он поможет этому беспутному Матео. Вот только как, черт бы его побрал, это сделать? Что же это за монстр такой бесчинствует в Бамберге и его окрестностях?
Куизль уже не сомневался, что за этим что-то стоит. Пропавшие люди, оторванные конечности, мохнатое существо, увиденное на улицах. Он сам наткнулся на труп проститутки, которую кто-то жестоко убил и, очевидно, пытался извлечь ее сердце. Странный запах звериной шерсти и мускуса говорил лишь об одном: на девушку действительно напало какое-то звероподобное существо.
Возможно ли такое?
Потом еще тот человек, которого Якоб видел вчера возле дома скорняка и который, судя по всему, купил там пять волчьих шкур… Возможно ли, что он действительно переодевался в эти шкуры оборотнем, чтобы посеять в городе панику? Или же тайна крылась здесь, в Хауптсмоорвальде, где Куизль своими глазами увидел крупного диковинного зверя? Но главное – мог ли тот хромой незнакомец оказаться его собственным братом? Магдалена потом тоже говорила, что он показался ей каким-то знакомым…
Чтобы ответить на этот последний вопрос, палач и отправился после завтрака в лес. Ему хотелось еще раз заглянуть на живодерню.
Тонкий столб дыма, поднимавшийся над верхушками деревьев, указывал путь, и спустя примерно час Якоб наконец вышел к огороженной поляне. Дул прохладный ветерок, и Куизль был рад, что еще вчера Катарина отдала ему старый плащ своего суженого, так как его собственный утонул в реке.
Как и в прошлый раз, перед большим срубом горел огонь. Рядом стоял Алоизий и, вероятно, варил кости от какой-нибудь туши. Ветер чуть переменился, и Якоб сморщил нос. Справа от дома располагалась псарня. Собаки давно учуяли гостя и теперь лаяли, бросаясь на ограду.
– Бог в помощь, Алоизий! – крикнул Куизль сквозь шум. – Твое варево до самого Бамберга воняет.
Алоизий посмотрел на него с недоверием, потом отложил палку, которой помешивал в котле, и вытер руки о кожаный фартук.
– Хозяина нет, – прошепелявил он, не обратив внимания на замечание Куизля. – Он в городе, вычищает ров.
Палач оглядел многочисленные оспины на его лице, которые почти не скрывала щетина. Ему вспомнилось, что всего пару дней назад Бартоломей предлагал его в качестве жениха для Барбары.
Ну, всяко лучше, чем приблудный артист.
– Я знаю, что Барта нет, – пояснил Куизль. – Я только ищу миррис для Катарины, он нужен ей для каких-то сладостей к свадьбе. Может, знаешь, где можно набрать?
– Сейчас опасно в одиночку собирать травы, – ответил Алоизий. – Волков просто тьма.
Он склонил голову набок и показал на туши, лежавшие неподалеку на подстилке из хвороста:
– Этих я поймал в капканы совсем рядом. Надо и впрямь быть осторожнее…
Его слова повисли в воздухе скрытой угрозой.
«А он не так глуп, как кажется», – подумал Куизль.
Палач пожал плечами и подошел к псарне. Ищейки и мастифы немного успокоились. Они метались по загону: некоторые скулили, другие злобно рычали на гостя.
– Чу́дные у тебя собаки, – сказал Якоб с одобрением – Ухоженные, откормленные. И умные, таких можно как следует натаскать. Епископу принадлежат, как я слыхал… Он, бывает, охотится с ними?
