А потом началась война – и вместе с нею шведские еретики положили конец многообещающему эксперименту. Епископ бежал в Австрию, и патриции снова одержали верх. Нынешний епископ, Филипп фон Ринек, слаб. Замки, садоводство и диковинные звери интересовали его больше, чем сохранение веры.
Но вот Господь дал ему, викарию Себастьяну Харзее, одному из вернейших своих служителей, новое орудие. С его помощью он сможет вернуть заблудшую паству на путь истинный.
Оборотня.
Харзее приподнялся, потому что с правой стороны у него снова зачесалась шея. Кто-то укусил его пару дней назад – наверное, во сне. Ранка была маленькая, но постоянно сочилась и чесалась просто невыносимо. Вообще-то он давно хотел обратиться по этому поводу к мастеру Самуилу, но счел это неуместным после сегодняшнего Совета, когда лейб-медик стал возражать ему. Может, этот зуд как-нибудь прекратится сам по себе… Викарий закрыл глаза и сосредоточился на насущном.
Когда только начали пропадать люди, Харзее не придал этому значения. Рядовой случай для городской стражи. Но потом вдруг заговорили про мохнатого монстра, начались пересуды, поползли слухи, и снежный ком пришел в движение. Викарию оставалось лишь придать ему нужное направление.
Лишь исчезновение Тадеуша Васольда, хорошего друга его семьи, немного обеспокоило Себастьяна. Вместе с отцом Харзее он боролся в то время с врагами церкви. Старый советник был одним из них. Даже толстому Георгу Шварцконцу было до него далеко. Последний тоже был когда-то соратником отца, но в последние годы все чаще стал предаваться мирскому. Харзее воспринимал его смерть как заслуженное наказание. А вот ужасное похищение Васольда и его вероятная гибель, наоборот, внушали страх. Зло подбиралось все ближе. Себастьян уже сам чувствовал зловонное дыхание оборотня…
Харзее сильнее прижался к каменному полу, словно хотел слиться с собором воедино. У него закружилась голова, как это часто бывало в последние дни, и по телу, казалось, расползался жар. Нельзя сейчас болеть. Только не сейчас, когда цель так близка!
Себастьян с облегчением подумал о том, как быстро им удалось выследить монстра. Он сам отдал распоряжение обыскать ранним утром первую труппу, которая уже обратила на себя внимание своими демоническими выходками в Банкетном доме. И они не прогадали! В одном из сундуков обнаружили несколько сшитых волчьих шкур, с помощью которых оборотень превращался по ночам в чудовище. Какие еще требовались доказательства? Даже предводитель этих бродяг и шарлатанов пришел в ужас. Но Харзее был уверен: эта шкура будет не единственной, уж он об этом позаботится. Сорок лет назад тоже началось с одной ведьмы, а под конец их были сотни.
Викарий поцеловал пыльный пол. Потом поднялся, возблагодарил Господа и стал подниматься из крипты в собор. При этом каждый шаг давался ему с трудом. С него градом катил пот, и проклятая ранка на шее опять зачесалась.
Похоже, он действительно подхватил какую-то лихорадку. Харзее вознес молитву небесам, чтобы Господь в ближайшие дни уберег его от болезней.
Пора бы выследить очередного оборотня.
* * *
Погруженный в мрачные раздумья, Куизль сидел в красном углу в доме палача и до хруста сжимал кулаки. Он обладал медвежьей силой и острым умом, но редко чувствовал себя таким беспомощным, как теперь, когда младшая дочь сбежала от него.
Сначала Георг, а теперь еще и Барбара. Что же сказала бы на это моя Анна-Мария? Ох, Анна, как мне тебя не хватает!
Остальные молча сидели рядом. Палач со злостью ударил кулаком по столу, и все разом вздрогнули.
– И что ей в голову взбрело, этой девке! – выругался Куизль, чтобы выпустить пар. – Связалась с каким-то артистом, да еще угрожает мне! За волосы уволоку ее в Шонгау!
– Ну а потом что? И там привяжешь ее за волосы? – Магдалена насмешливо взглянула на него. – Ты же знаешь Барбару. Голову дам на отсечение, что она снова от тебя сбежит, если ты ей сейчас не поможешь. Она же влюбилась в парня, а тут не помогут ни уговоры, ни сила.
– Она снова успокоится, тебе так не кажется? – спросил Георг нерешительно.
Магдалена покачала головой:
