Лишь после того, как занавес опустился в третий раз, люди потянулись к выходу. Снаружи уже вечерело. Магдалена отметила, что в эти часы совершенно забыла о ходе времени. Она взглянула на сцену, мертвую и покинутую без нарядных артистов, музыки и громких стихов. Волшебство рассеялось. Какой-то старик в углу собирал разбитые кружки, собака лизала сладковатые лужицы.
– Пойдем за кулисы, к артистам?
Барбара уже немного пришла в себя, но кровь к лицу еще не прилила и голос пока не окреп.
– Это было… удивительно!
Магдалена улыбнулась:
– Сначала ты говорила, что это ужасно. Так что же? Ужасно или удивительно?
– И то и другое одновременно.
О той небольшой ссоре накануне они уже не вспоминали. Барбара призывно мотнула головой и направилась к сцене. С левой ее стороны за кулисы вела деревянная лесенка. Магдалена последовала за сестрой – и едва не умерла с испуга. Из-за складок занавеса вдруг вынырнул сэр Малькольм. По лицу его струился пот и размывал грим, отчего режиссер в своем черно-золотом наряде и с приклеенными ко лбу гипсовыми рогами выглядел еще ужаснее.
– Надеюсь, вам понравилось представление, – сказал он с легким поклоном.
– Это было… грандиозно! – ответила Барбара. – Люди были словно околдованы!
– Ох, лишь бы епископ этого не слышал…
Это был голос Маркуса Зальтера. Драматург успел переодеться и теперь подошел к девушкам.
– Если я все правильно понял, многие думают, что в городе завелся оборотень. Глупо вышло бы, если б его преосвященство подумал, грешным делом, на артистов.
– Ха! Все образумится, вот увидите. – Сэр Малькольм с улыбкой отмахнулся. – Вот и наши фокусы вполне объяснимы. – Он показал на дыру на сцене, по краям которой виднелась белая пыль. – Доктор Фауст исчезает в клубах муки, ангелы парят на презренных веревках, и даже гром гремит по нашей воле.
Режиссер со смехом ударил по тонкой жестяной пластине, прислоненной к сундуку с костюмами. Барбара испуганно зажала уши.
– К тому же мы не видим ничего плохого в том, что люди с нашей помощью пытаются отвлечься от всех этих ужасов, – продолжил сэр Малькольм, когда звон утих. – Завтра мы ставим комедию, «Винцентий Ладислав». Вот уж народ повеселится. Я играю отважного Винцентия, Маркус – герцога, а Матео – милую Розиту. Поверьте, наш Матео – прекраснейшая из девиц отсюда и до самой Палестины. Верно, мальчик мой?
Словно дожидаясь этой реплики, из-за занавеса показался загорелый Матео. Он уже снял платье прекрасной Елены, но на лице еще осталось немного грима, и это, как признала Магдалена, делало юношу еще привлекательнее. «По крайней мере, в глазах пятнадцатилетней девчонки, которая до сих пор считала всех мужчин не иначе как пьяными неотесанными мужланами», – подумала Магдалена, украдкой поглядывая на сестру.
Барбара тихо вздохнула, вцепившись пальцами в ткань занавеса.
– Я несколько раз наступил на подол, – рассмеялся Матео. – Еще шаг, и прекрасная Елена вдруг оказалась бы без платья.
– О, кое-кто наверняка был бы не прочь взглянуть на тебя без платья, – ответила Магдалена с тонкой улыбкой и едва не вскрикнула от боли, когда Барбара наступила ей на ногу.
Матео ухмыльнулся и сделал в ответ манерный книксен, после чего повернулся к Барбаре.
– Придешь завтра на представление? – спросил он с неподдельным интересом. – Нужно, чтобы кто-нибудь подбрасывал мне мячи, когда я буду жонглировать. Хочешь попробовать?
– Кто… я? – просипела Барбара. – Э, с удовольствием. Если…
– Если нам позволит время, – вмешалась Магдалена. – У нас еще свадьба на этой неделе.
Матео изобразил на лице разочарование и снова взглянул на Барбару:
– Твоя, наверное? Будьте счастливы.
– Нет, нет, – рассмеялась в ответ Магдалена; Барбара еще не обрела дар речи. – Наш дядя женится. Кстати, здесь, в Банкетном доме… – Тут она хлопнула себя по лбу: – Господи, я и забыла во всей этой суматохе! Тетя просила передать хозяину кое-какие поручения. Думаю, надо поискать его где-нибудь в трактире.
– Не утруждайте себя. – Сэр Малькольм кивнул в сторону дверей, откуда к ним приближался дородный мужчина. – Вот как раз и он.
Человек, который подходил к ним с распростертыми объятиями, был невероятно толст. Казалось, по залу катится гора мяса. Он пыхтел и вытирал платком пот со лба, на который ниспадала грива рыжих волос.
