Любовник ее бросил и отказался признать будущего ребенка. Он оказался женат и собирался заняться политикой. Второй удар оказался смертельным. В буквальном смысле этого слова. У нее обнаружили неизлечимую болезнь. Ребенка доносить она могла, но после родов ей оставалось несколько недель жизни. Она была одинока и знала, что умирает.
– И ты на ней женился. – Говорить об этом было излишне. Каролина не сомневалась: иначе Финн поступить не мог.
– Да, другого выхода не было. Мы позаботились, чтобы на свадебных фотографиях она выглядела лучшим образом. Она уходила в зените славы и не хотела, чтобы кто-то знал о ее печальной судьбе. Мы объявили о ее беременности и временном уходе со сцены и уехали в Канаду к моей матери. Когда родилась Софи, я ее удочерил. Мне кажется, что благодаря этому и спокойной семейной жизни последние недели Флер были сравнительно счастливыми, насколько это возможно при таких обстоятельствах.
Каролина с трудом сдерживала слезы.
– Все это так печально. Я, кажется, сейчас заплачу.
– Не надо. – Финн вновь обнял ладонями ее лицо. – Больше всего Флер не хотела, чтобы по ней грустили. Она всегда была мужественной и жизнерадостной женщиной. Мы часто говорили с ней о будущем, о том, чего бы она желала для Софи. Больше всего она хотела, чтобы я снова женился и у Софи были мать и отец. «Только второй раз женись по любви», – часто говорила она. Так что не грусти, дорогая.
Каролина бросилась в его объятия. Он был настоящим героем, ее мужчина.
– Значит ли это, что ты рада быть второй миссис Хеллиар? – спросил Финн несколько долгих минут спустя. Он тяжело дышал, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет у него из груди.
– Больше чем рада. Я счастлива. О, Финн, целуй меня. Только не обмани!
– Я полон решимости отпраздновать в ближайшее время свадьбу. – Он вылез из машины, помог ей выбраться и, подняв ее на руки, понес к дверям их будущего дома.
– Миссис Хеллиар, вам кто-нибудь говорил, как вы прелестны?
Финн сел на край постели. Глаза его светились любовью.
– Нет, никто не говорил целых пять минут, – ответила Каролина, опускаясь на прохладные льняные подушки. На руках она бережно держала родившегося три часа назад сына.
– Тогда я должен исправить эту оплошность. – Он поднял ее руки и нежно поцеловал.
Его очаровательная, ослепительная, горячо любимая жена только что подарила ему сына. Сердце Финна переполняла любовь – к жене, ко всему миру. Ему казалось, что оно разорвется от счастья.
В главной спальне «Миттонского источника» сейчас было прохладно, длинные прозрачные шторы тихо колыхались от легкого ветерка. Снова стояло жаркое чудесное лето. Наконец-то, как показалось Финну, после долгих дней, а на самом деле после нескольких коротких часов они остались в спальне одни. Акушерки наконец ушли. Мать, которая две недели назад прилетела из Канады, чтобы быть рядом, когда родится ее внук, должна была привести через пятнадцать минут Софи познакомиться с братиком.
Финн не одобрял идею рожать дома, но все прошло прекрасно, и сейчас он был рад, что это событие произошло здесь. Каролина оказалась права. Как и в своем решении обучить Онор, с тем чтобы она заняла ее место в агентстве. Каролина была настолько счастлива, что не хотела больше заниматься чужими семейными проблемами. Ей хотелось целиком посвятить себя дому. И делала это Каролина блестяще.
– Как ты думаешь, Софи не будет ревновать? – спросила она, сжав руку Финна. – Меня это очень беспокоит.
– Конечно, не будет, – ласково успокоил ее Финн.
Он уже услышал топот ножек своей дочери по натертому полу коридора, ее возбужденный голосок, заглушающий тщетные наставления бабушки:
– Старайся ступать потише, дорогая.
Финн улыбнулся.
– Наша дочурка слишком уверена в нашей к ней любви и в том, что она – центр вселенной. Так что ревновать к кому-нибудь не будет никогда.
Каролина надеялась, что Финн прав. Сколько бы ни было у нее детей и как бы сильно она их ни любила, Софи всегда будет занимать в ее сердце особое место. Каролина затаила дыхание, когда крепенькая малышка показалась в полуоткрытой двери и с важным видом приблизилась к широкой кровати.
