Однако, он наклонил немного голову, обхватив рукой затылок Каролины, – один поцелуй можно было себе позволить, всего один, чтобы ощутить ее вкус, как начало неторопливой сладостной игры… Игры, которая продлится дни или даже недели, но которая неизбежно приведет их к блаженству.
Он услышал ее судорожный вздох и почувствовал, как налилось желанием ее тело. И, о, Боже! Совсем рядом возле рта ощутил ее легкое дыхание! Прикосновение нежных рук, медленно обвивающих его грудь, сводило его с ума. Ее полные круглые груди жгли его сквозь ткань рубашки, раздувая пламя, грозившее вырваться из-под контроля.
Это наваждение нашло на нее, когда он сказал, что ей надо иметь собственных детей, мелькнула у Каролины дикая мысль. И слова, и то, как он произнес их тягучим, чувственным голосом, вызвали у нее где-то глубоко внутри извечную боль – внезапное желание иметь ребенка… ребенка от него.
От этих мыслей Каролину охватил ужас. Но она не могла даже пошевелиться. Ее место было здесь, с Финном! Она не осознавала происходящего, только чувствовала, что они оба возбуждены до крайности и уже не в состоянии остановиться.
Одна рука его придерживала ее голову, а губы были совсем рядом. Они сидели тело к телу, уста к устам, и Каролина ощущала, как наливаются ее груди, плотнее прижимаясь к его телу, будто их притягивало магнитом… Жар крепкого тела Финна кружил ей голову. Его потемневшие глаза внезапно полыхнули огнем, и он вожделенно приник ртом к ее губам.
Она отвечала ему медленными чувственными поцелуями, потом более глубокими, влажными. Наконец, не в силах сдержать страсть, они легли на траву. Финн оторвался от ее губ, нетвердой рукой убрал с ее лица упавшие волосы и, пристально глядя ей в глаза, как бы стараясь придать своим словам больше убедительности, сказал:
– Каро, я теряю голову, но ничего не могу с собой поделать. Я, кажется, влюбился в тебя.
Его признание подействовало на Каролину как ушат холодной воды, сразу ее отрезвив. Разве он способен понять значение этого слова? Такие, как он, сплошь и рядом прибегают ко лжи, чтобы заманить доверчивых женщин к себе в постель. Но даже если земля перестала быть круглой и Финн говорит правду, он не свободен и ничего подобного позволить себе, не вправе.
Как могла она поддаться порочным мыслям и желаниям, воспылать страстью к такому мужчине?
От стыда она была не в состоянии ни говорить, ни оттолкнуть его. Но когда она обрела дар речи, слова пришли сами собой. Наступил удобный момент для возмездия.
– А если бы тебя слышала жена? Интересно, как бы она отреагировала?
Каролина не ожидала, что напоминание о жене произведет эффект разорвавшейся бомбы.
Финн весь напрягся и замер. Кровь отлила от лица, взгляд помрачнел. Он отодвинулся от нее, повернулся спиной и резким движением прочесал пальцами густые темные волосы. Потом встал. Лицо у него было суровое.
Он с трудом верил в то, что услышал. Первая женщина, которая за многие годы заставила его почувствовать себя снедаемым любовью подростком! Первая женщина, которая пробудила в нем мужскую нежность! А он даже не подозревал, что, кроме желания близости, способен на заботу и уважение. Но ее резкое насмешливое замечание доказало, как нелепы были его чувства.
Он поверил, что впервые в жизни полюбил. А оказывается, что полюбил женщину, которая готова была пойти на близость с женатым мужчиной.
Ее компаньонка по агентству, видимо, забыла ей сказать, что миссис Хеллиар, которая приехала с ним из Канады навестить друзей в Лондоне, – его мать. А Каролина, зная, что он женат, отвечала на все знаки его внимания и даже сама на них напрашивалась.
Финн был зол на себя – за то, что вознес ее на пьедестал, и на нее – за то, что оказалась кумиром на глиняных ногах.
