Наконец настал день, когда в голубоватой дали проглянули вершины башен Эрла, сияющие в солнечном свете над горбатыми спинами холмов, и Нив сразу свернул к ним и повел свой отряд напрямик через поля – словно завоеватель, заметивший вдали запертые ворота еще не захваченного им города, – так как прежде маршрут их странствий отнюдь не вел прямо к долине. Каковы были планы Нива, Алверик не знал, да и не пытался узнать, целиком отдавшись безразличию и апатии; и Зенд тоже не имел о намерениях вожака никакого представления, так как Нив как-то сказал, что его план должен оставаться в секрете. Да что было говорить об этих двоих, когда сам Нив не знал своих замыслов: все, что приходило ему в голову, не задерживалось там надолго и исчезало так же быстро, как и появлялось. Как мог Нив сказать, о чем он думал вчера и какие строил планы, если вчера он был в одном настроении, а сегодня – в другом?
Шагая через поля, которые мы хорошо знаем, они встретили пастуха, мирно стоящего среди щиплющих траву овец. Он, опираясь на свою палку с крюком на конце, наблюдал за путниками с таким видом, словно у него всего-то и было забот, что провожать взглядом всех, кто проходит мимо, а когда ничего интересного не попадается, глядеть и глядеть на гряду далеких холмов, пока все его воспоминания не окажутся до краев полны их могучими, покрытыми травой склонами. Этот бородатый человек стоял и молча смотрел, как они проходят мимо, когда одна из безумных мыслей Нива вдруг совершила дикий скачок, и он окликнул пастуха по имени. А пастух отозвался, так как это был не кто иной, как Вэнд!
Они разговорились, и Нив беседовал с Вэндом вежливо и обходительно, как всегда вел себя с нормальными людьми, ловко подражая их манерам и копируя речь на тот случай, если Алверику взбредет в голову просить о помощи. Но Алверик больше не стремился освободиться, а просто молча стоял. Он вроде бы даже прислушивался, о чем говорят другие, однако мысли его были далеко в прошлом, и голоса Вэнда и Нива казались ему шумом.
Вэнд, разумеется, спросил, нашли ли они Страну Эльфов, но голос его звучал так, словно он спрашивал у детей, побывал ли их игрушечный кораблик на Счастливых островах, ведь на протяжении уже многих лет Вэнд имел дело только с овцами и досконально изучил все, что им нужно, а также узнал их цену и то, чем они так полезны людям. И незаметно эти знания завладели его воображением целиком и полностью, превратившись со временем в глухую стену, дальше которой Вэнд не заглядывал да и не мог заглянуть. Когда-то, когда Вэнд был молод, он тоже искал Страну Эльфов, но теперь – нет, теперь он стал старше и мудрее, а такие предприятия только для молодых.
– Но мы видели ее границу, – вставил Зенд. – Границу, сделанную из сумерек.
– Наверное, это был просто вечерний туман, – предположил Вэнд.
– Но я стоял, – не сдавался Зенд, – на самом краю зачарованной земли!
Вэнд только улыбнулся и, качая головой, оперся на свою палку с крюком. Каждое движение его бороды, казалось, отметало все небылицы, которые Зенд рассказывал о сумеречной границе и Стране Эльфов, и губы смеялись над ними, а мудрые глаза смотрели с бесконечным терпением и серьезностью человека, твердо знающего, что за пределами знакомых нам полей ничего волшебного нет и быть не может.
– Нет, – молвил он, – то была вовсе не Страна Эльфов.
Нив сразу согласился с Вэндом, так как внимательно следил за его настроением, изучая привычки и обычаи здравомыслящих людей. После этого они еще немного поболтали о волшебной стране, но каждый говорил легко, словно человек, рассказывающий о сновидении, которое явилось к нему перед самым рассветом и ушло незадолго до пробуждения. Алверик с отчаянием понял, что его Лиразель живет теперь не только за границей полей, которые мы знаем, но и за пределами человеческой веры, и от этого она разом показалась ему еще более далекой.
Алверик с особенной остротой ощутил свое одиночество.
– Я тоже когда-то искал ее, – сказал Вэнд. – Но нет, Страны Эльфов не существует.
– Не существует, – кивнул Нив, и только Зенд удивился.
– Нет, – повторил Вэнд и, подняв глаза, посмотрел на своих овец.
