Связанные друг с другом узами общей усталости, Орион и его свора вернулись в замок уже при свете звезд, и окна Эрла подмигнули им последним отблеском своего гостеприимного уюта. Гончие поспешили в свои вольеры и набросились на еду, а потом, довольные, улеглись спать, Орион же пошел к себе в замок. Он тоже поел, а потом долго сидел, думая о холмах, о своих гончих и о прошедшем дне, и понемногу усталость взяла свое, и Орион уснул спокойным, умиротворенным сном.
Так прошло множество дней, пока наконец, спускаясь одним росистым утром по отрогу холма, они не заметили под собой красавца оленя, который, отстав от своих давно вернувшихся в лес собратьев, торопливо щипал сладкую траву. Завидев его, гончие бросились с азартным лаем, тяжелый олень с удивительным проворством развернулся и бросился наутек. Орион выстрелил и промахнулся – и все это произошло почти одновременно. В следующее мгновение псы ринулись в погоню, и ветер перекатывался через их спины, ероша палево-коричневую шерсть. Олень мчался прочь с такой скоростью, словно у него в ногах были спрятаны мощные пружины. Поначалу свора намного опередила Ориона, однако молодой охотник был столь же неутомим, как и они, и, срезая кое-где углы и выбирая пути более короткие, чем те, по которым мчалась погоня, он все время держался достаточно близко от своих псов. Так продолжалось, пока собаки не уперлись в ручей и не замешкались на берегу, нуждаясь в помощи человеческой логики. Орион помог им в той мере, в какой человеческий здравый смысл вообще может быть полезен в подобной ситуации, и очень скоро свора опять взяла след. И пока они мчались от холма к холму, утро подошло к концу, однако они так и не увидели оленя во второй раз. Вот уже день начал понемногу склоняться к вечеру, но гончие все шли и шли по следу с умением, которое сродни магии. Уже ближе к закату Орион наконец-то увидел оленя, который медленно поднимался по склону далекого холма, тяжело ступая по жесткой траве, освещенной красноватыми лучами низкого солнца. Тогда он подбодрил собак криком, и свора погнала оленя еще через три неглубокие лощины. На дне последней олень остановился посреди мелководного каменистого ручья и повернулся к своим преследователям. Псы не заставили себя ждать и с лаем окружили свою жертву, внимательно следя за отростками рогов, что выдавались вперед надо лбом животного. На закате они наконец свалили оленя и прикончили его. Орион прижал к губам рог и затрубил победно и радостно, так как ничего иного он не желал в жизни. И точно таким же веселым зовом – словно и они торжествовали вместе с ним или же, наоборот, смеялись над его радостью – не то из-за холмов, на которых Орион еще не бывал, не то с обратной стороны заката откликнулись ему рога Страны Эльфов.
Глава XVII
ЕДИНОРОГ В ЗВЕЗДНОМ СВЕТЕ
Зима выбелила крыши селения и засыпала снегом леса и верхние пастбища. Когда Орион вышел в поля со своей сворой, вся земля лежала вокруг, словно книга, только что написанная Жизнью, так как по этим белым страницам, исчерченным стежками следов, можно было прочесть всю историю прошедшей ночи. Вот здесь кралась лисица, а здесь ковылял барсук, а тут выходил из леса благородный олень, и все следы вели через холмы и пропадали из вида вдалеке точно так же, как появляются и исчезают на страницах истории деяния государственных мужей, солдат, придворных и политиков. Даже обитатели неба – птицы – оставили свои подписи на этих побелевших холмах, и опытный глаз мог проследить каждый шаг их трехпалых лапок, пока птичий след не обрывался и по обеим сторонам от него не появлялись строенные короткие бороздки от самых длинных маховых перьев, чиркнувших по снегу при взлете. Все эти следы напоминали не то внезапный выверт общественного сознания, не то чью-то причудливую фантазию, что, бывает, промелькнут на страницах истории и тут же исчезнут, не оставив по себе никакой памяти, кроме нескольких коротких, вдруг оборвавшихся строчек.
Среди всех этих записей, повествующих об истории прошедшей ночи, Орион выбирал относительно свежий след крупного оленя, которого гнал с собаками через холмы, и звук его рога уже не слышен был в Эрле. По вечерам жители селения видели, как их фигуры, казавшиеся черными на фоне последнего отблеска заката, возвращаются домой по гребню котловины, но часто бывало и так, что Орион не показывался до тех пор, пока в морозном небе не загорались первые острые звезды. И почти всегда на плечах Ориона висела шкура благородного оленя, и ветвистые рога качались и подпрыгивали над его головой.
