— Раньше Эльфландия начиналась на следующем поле, — сказал Алверик.
Старик обратился взором к прошлому, и некоторое время словно бы вглядывался в былые дни, а затем покачал головой. Алверик не сводил с кожевника пристального взгляда.
— Ты знал об Эльфландии, — воскликнул он.
Но старик опять промолчал.
— Ты знал, где пролегала граница, — настаивал Алверик.
— Я стар, — откликнулся кожевник, — и спросить-то мне не у кого.
Услышав это, Алверик понял, что старик думает о своей покойной жене; и осознал странник не менее отчетливо, что будь она жива и находись в эту самую минуту здесь, в комнате, все равно ему, Алверику, не удалось бы узнать об Эльфландии ничего нового; нечего тут было добавить. Однако что-то похожее на досаду заставляло Алверика продолжать разговор на запретную тему даже после того, как юноша понял: дело это безнадежное.
— Кто живет к востоку отсюда? — спросил он.
— К востоку? — отозвался старик. — Сударь мой, разве нет на свете севера, и юга, и запада, что вам так уж понадобилось глядеть на восток?
На лице кожевника застыло умоляющее выражение, но Алверик мольбе не внял.
— Кто живет на востоке? — повторил он.
— Никто не живет на востоке, сударь, — отвечал старик. И воистину, не солгал.
— Что же там было раньше? — спросил Алверик.
И старик отошел, дабы присмотреть за горшком с жарким, и что-то пробормотал про себя, отвернувшись, так, что с трудом можно было разобрать слова.
— Прошлое, — молвил он.
Ничего более не сказал старик, и не пояснил того, что сказал.
Тогда Алверик спросил, не найдется ли для него в доме постели на ночь, и хозяин подвел гостя к той самой старой кровати, которую юноша смутно помнил спустя столько неподсчитанных лет. Алверик согласился на это ложе без дальнейших разговоров, чтобы старик, наконец, смог поужинать. Очень скоро юноша уже крепко спал, наконец-то оказавшись в тепле и наслаждаясь желанным отдыхом, — в то время как хозяин дома дома неспешно размышлял про себя о многих вещах, — о которых, как полагал Алверик, кожевник и не знал, и не ведал.
Алверика разбудили птицы наших полей: птицы, распевавшие запоздалые свои песни ясным октябрьским утром, что вдруг напомнило им о Весне. Юноша поднялся, вышел за дверь, и зашагал к самой высокой точке небольшого поля, что раскинулось от той стены хижины, в которой не было окон, в сторону Эльфландии. Оттуда Алверик поглядел на восток, но вплоть до самой дуги горизонта взгляду его открывалась все та же самая бесплодная, пустынная, каменистая равнина, что находилась на этом самом месте и вчера, и позавчера. Потом кожевник накормил гостя завтраком, после же Алверик снова вышел за порог и оглядел равнину. А за обедом, что хозяин хижины, робея, согласился разделить с гостем, Алверик опять попытался затронуть тему Эльфландии. И что-то в ответах и в умолчаниях старика пробудило в Алверике надежду, что, может статься, именно теперь ему удастся узнать что-нибудь новое о местонахождении бледно-голубых эльфийских гор. Потому юноша заставил старика выйти за порог, и повернулся в сторону востока, куда спутник его поглядел очень неохотно, и, указав на один из обломков скалы, самый заметный и самый ближний, сказал, надеясь, что на вопрос об определенном предмете получит определенный ответ:
— С каких пор находится здесь этот камень?
Ответ обрушился на его надежды, словно град на яблоневый цвет.
— Камень здесь, и, хотим мы того, не хотим ли, приходится с этим мириться.
Неожиданность ответа потрясла Алверика: когда же юноша понял, что разумные вопросы об определенных предметах не принесут ему логичного ответа, он отчаялся получить практические сведения, что направили бы его на верный путь в столь фантастическом путешествии. Потому до самого вечера Алверик бродил неподалеку от восточной стены хижины, наблюдая унылую равнину, но ничего-то на ней не менялось и не двигалось: бледно-голубые вершины так и не появились, Эльфландия не хлынула назад. И вот наступил вечер, и каменные глыбы замерцали тусклым светом в лучах заходящего солнца, и потемнели, едва солнце село: камни менялись так, как меняется все на Земле — но отнюдь не силою чар Эльфландии. Тогда Алверик решил отправиться в дальнюю дорогу.
