Боюсь, что из-за Адриана со мной происходило нечто подобное. Более того, красота его настолько ослепила меня, что я, очевидно, слишком быстро прониклась к нему полным доверием. Я не могла отделаться от воспоминания о том, как он, задыхаясь, бежал с чемоданом к выходу из магазина. На самом-то деле я ничего об этом Адриане не знала. Он явился невесть откуда ровно неделю назад. Откуда мне знать, а вдруг он наркоман или вор? Или даже, думала я теперь, он мог быть связан с этой организацией – «Оргульо обреро». Ведь он возник в моей жизни уже после похищения Рамона. Феликс по крайней мере всегда был моим соседом, я с ним не общалась, но хоть в лицо знала. Но Адриан поселился на верхнем этаже всего за месяц – вот совпадение! – до исчезновения моего мужа. А террористические группы всегда имеют сочувствующих среди мирных людей, да и боевики не живут под легальным прикрытием.
Эти мысли настолько одолевали меня, что после неудачной вылазки в супермаркет я заговорила об Адриане с Феликсом.
– Он вор?! Не-е-ет, не думаю, – ответил мне старик – Если бы он хотел украсть у нас двести миллионов, он бы сделал это намного раньше. Вспомни: он давно знал, где мы их прячем.
– Но заметь: он никогда не оставался один у меня в квартире, – сказала я, сделав вид, что пропустила мимо ушей множественное число первого лица, которое показывало, что Феликс уже считает эти деньги как бы и своими. – Да и украсть их здесь было бы труднее – надо их вытащить из мешка с собачьим кормом и где-то перепрятать. Не знаю, не знаю, по-моему, гораздо проще схватить чемодан и скрыться в толпе в «Мад и Спендер».
– Глупости. Если красть чемодан в магазине, зачем надо было дожидаться, пока ты и похититель не ухватитесь за него одновременно? А если он, по-твоему, связан с «Оргульо обреро», то зачем ему было мешать своему товарищу? Ты сама подумай: если Адриан хотел украсть эти миллионы, то сделать это было бы проще и удобнее именно здесь, дома. Например, он мог бы опоить нас снотворным. Мог бы сделать копию ключей и войти сюда ночью. А мог бы попросту воспользоваться нашей неосторожностью. Это было бы совсем нетрудно. Нет, я думаю, мальчик бросился к выходу, потому что он слишком нервный. Когда ты сказала, что пора прекращать операцию, у него голова пошла кругом. Он сделал первое, что пришло ему на ум, и сделал это раньше, чем додумал свою мысль до конца. Адриан – салага, то есть новичок в таких делах. И в конечном счете у него не так уж плохо все и получилось. Теперь нам уже никогда не узнать, был ли то похититель – ведь мог вмешаться и Инспектор Гарсия. Значит, вполне может быть, что действия Адриана нас спасли.
Рассуждения Феликса успокоили меня только отчасти, потому что я видела их глаза, когда мы вытащили деньги из мешка с собачьим кормом: оба смотрели на кучу банковских пачек с откровенной алчностью. Адриан даже возбужденно воскликнул:
– Ну и зрелище!
Предположим, что Адриан хороший парень. Предположим, что он никогда заранее не планировал украсть что-либо у кого-либо. Но предположим также, что человек он довольно слабый. Что не смог вынести внезапного искушения. А это означает, что вид такого количества денег настолько заворожил его, что он решил удрать с чемоданом. Жизнь и есть тернистый путь среди искушений, и порядочность зависит не только от личных добродетелей, но и от стечения обстоятельств. От того, как, где и когда тебя искушали. На мой взгляд, в мире всегда существует определенное количество – их меньшинство – настоящих злодеев, людей жестоких, безжалостных и бессовестных, которым вероломство присуще от рождения; существует также и не меньше людей честных, зрелых, способных не терять своего достоинства в самые трудные минуты жизни. А между этими двумя полюсами распределяются все остальные, основная масса, – люди, чьи намерения честны и добродетельны, но слабые характером; это самые обыкновенные люди, то есть в них много чего намешано, они хорошие, когда этому благоприятствует среда, и плохие, когда обстоятельства тому способствуют. И в таких колебаниях между хорошим и плохим большинство из нас прокладывает (или разрушает) свой жизненный путь.
