Как всегда, когда мысли мои обращались к этой феноменальной женщине, в воображении немедленно возникала живая картина. Ее узкие, удлиненные, нефритово-зеленые глаза, казалось, пристально глядели прямо в мои. Я увидел, как в длинном инкрустированном мундштуке, зажатом в изящных пальцах цвета слоновой кости, тлеет одна из тех маленьких сигарет, которые она так любила…
Мы проехали укрытый под сенью деревьев колодец. Сразу за ним начался довольно крутой подъем. Не ручаюсь за других, но мои мысли, как я уже описал, витали довольно далеко. Однако едва мы поднялись на вершину холма и перед глазами вновь возникли необозримые пространства бесконечной пустыни, у меня вновь возникло ощущение, что за нами следят.
Ни малейшего движения не наблюдалось в окружающем нас пустынном ландшафте, лишь струи раскаленного воздуха трепетали над землей, напоминая бегущую воду. И тем не менее я был абсолютно уверен: о нашей поездке стало известно врагу. Или, по крайней мере, станет известно очень скоро.
А тут еще этот одинокий стервятник, парящий над пальмами…
— Остановись! — приказал я Саиду.
— Что случилось? — встрепенулся Найланд Смит.
— Может, и ничего, — ответил я. — Но я все-таки хочу вернуться к вершине холма и как следует приглядеться к рощице, мимо которой мы только что проехали.
— Правильно! — кивнул он. — Мне бы и самому следовало сообразить.
Я повесил на плечо бинокль и быстро пошел обратно. На самом перевале точно посреди дороги лежал большой, почерневший от времени и ветров валун, который нам несколько минут назад не без труда удалось обогнуть. Лучшего укрытия нельзя было и придумать. Спрятавшись за ним и распугав целую прорву маленьких юрких ящериц, в панике бросившихся искать спасения в песках, я навел бинокль на рощицу.
Сначала не было заметно ничего необычного. Но стервятник все еще парил в небе, и я был уверен — что-то живое пряталось там, между деревьями!
Наведя бинокль на резкость, я приготовился к долгому ожиданию. И ошибся — из-за купы деревьев показалась человеческая фигура.
В замечательную цейсовскую оптику я видел его так ясно, что даже на какое-то мгновение испугался: не заметит ли и он меня? Однако вскоре успокоился: не будь на незнакомце ярко-голубого тюрбана, мне вряд ли помог бы и бинокль. Кстати, несмотря на одежду, он вовсе не был похож на египтянина.
Дойдя до тропы, он поставил на землю какой-то ящик. Я перестал что бы то ни было понимать. Что он собирается делать?
Незнакомец между тем засунул в ящик руку, потом вскинул ее высоко над головой — и серый голубь понесся над пустыней, поднимаясь все выше и выше. Вот он перевернулся в воздухе — один, два, три раза. Затем лег на курс и как стрела помчался к оазису Кхарга.
— Неглупо, — мрачно одобрил Найланд Смит. — Теперь можно не сомневаться, что нас будут ждать. Мне бы, пожалуй, следовало догадаться, что эту даму не так-то просто застать врасплох. Однако такая серьезная охрана подтверждает мою теорию.
— Какую? — поинтересовался Петри.
— О том, что сегодня в доме шейха Исмаила ожидаются серьезные события.
— Мы едем прямиком в ловушку, — с горечью заметил Веймаут. — Есть ли у нас хоть один шанс — теперь, когда мы точно знаем, что они осведомлены о нашем приближении? Помощи ждать неоткуда — правда, сюда ведет железнодорожная ветка, но она ведь почти не используется…
Смит задумчиво кивнул. Потом выбрался из машины и присоединился ко мне. Не торопясь, набил трубку, раскурил и принялся выхаживать взад-вперед по дороге, время от времени бросая взгляды на меня, доктора и Веймаута. Я знал, о чем он размышляет — о том, имел ли он право рисковать нашими жизнями в таком безнадежном предприятии и есть ли у нас хоть какая-нибудь надежда выбраться живыми.
— Ваши предложения? — внезапно резко спросил он у Веймаута.
— Как-то ничего в голову не приходит…
— А вы что скажете, Петри?
— Честно говоря, я ничего подобного не предвидел, — пожав плечами, признался доктор. — Но, уж коли случилось…
— Доставайте-ка карту, Гревилль, — вздохнув, приказал Найланд Смит. — Разложим ее вот здесь, на земле.
Я нырнул в машину и вытащил уже знакомую крупномасштабную карту. Мы разложили ее прямо посреди тропы, придавив уголки камнями. Веймаут и Петри тоже подошли, и мы все четверо склонились над ней.
