— А Полкан все ещё вздыхает, — ехидно проинформировал девчонку Рекс. — Ходит бледный, будто кандидат на кладбище. Пожалела бы парня, а?
Девица засмеялась и подошла ближе.
— Всех не пережалеешь, — она бросила на Родимцева вопрошающий вгляд. — Одни по мне вздыхают, другие отворачиваются. Я тоже переживаю. По некоторым, которые не догадываются… Ой, жаркое пригорело! — метнулась она на кухню.
— Кажется, телка положила на тебя глаз, — посмеялся Пашка. — Везет тебе на баб, дружан, как бы они тебя до могилы не довели. Поэтому постарайся не оставаться с кухонной телкой наедине. Заорет — насилуют! — раздерет трусики и бюстгалтер, а менты — тут как тут… Был у нас один парняга — сильный, симпатичный — девки так и липли к нему. Вот одна и порешила женить его на себе. Дедовым способом. В результате — она осталась на бобах, он — на тюремных нарах…
Закончить рассказ о неудачливом любовнике Рексу помешало появление Рома и Полкана. Кажется, они тоже опоздали на завтрак, но допросы и выволочки им не грозят — занимались делом.
Завтракали молча. При виде оголодавших корешей Шавка и Рекс тоже потребовали добавки. Подавальщица вертелась юлой, металась от кухни до столиков, носила все новые и новые тарелки с жаренным мясом, маринованной рыбой, тушенной картохой. При этом больше всего доставалось Шавке. Плюс, многозначительные прикасания пухлыми ручками и подвижными бедрами.
Телохраниители — или килеры? — сметали все подряд. И — помалкивали. Лишь Рекс изредка кивал другу на явно влюбленную телку и выразительно облизывал пересохшие губы. Дескать, мне бы такое блюдо, глотал бы кусками.
Наконец, грязная посуда перекочевала в кухонную мойку. Исчезла вместе с разочарованной девицей. Минут пятнадцать доносились звуки льющейся воды и сердитое бормотание подавальщицы.
— До обеда, козлы, — попрощалась она, заглянув в окошко выдачи.
Стук закрываемой ставни походил на матерное ругательство. Каблучки модных туфелек проиграли по коридору прощальный марш. Килеры остались одни.
— С об»ектом — все ясно, — тихо проговорил Ром, вытаскивая из кармана и расстилая на столе лист бумаги с наспех набросанной фламастером схемкой. Поверх схемы легла фотокарточка худощавого мужчины с залысинами и упрямо выпяченным подбородком. — Возвращается домой из своего офиса ровно в половине седьмого вечера. Мы малость побазарили с беспризорными, которые в сквере дурили мозги наркотой. Потом Полкан пообщался с пенсионерами. Все сказали в одну дуду: «мерс» причаливает к под»езду всегда в одно и то же время.
— Охрана? — поинтересовался Рекс. — Сколько стволов?
— Кроме водителя — один. Бородатый дед сказал Полкану: недавно появился, всегда держит руки в карманах.
Значит, пистолет, равнодушно подумал Родимцев. Может быть, два. По числу карманов. Вообще-то, план предстоящей операции его не интересует, он не собирается решетить пулями жирного предпринимателя. Или — политика. Если Ольхову кто-нибудь не по вкусу, пусть сам и мочит.
Насторожило совпадение времени — назначенного для встречи с Вавочкой и для покушения на бизнесмена. Случайное или специально задуманное? Если первое — можно не беспокоиться, ещё раз встретиться с девушкой и свидание перенести на более поздний срок. Если второе — Вавочка притворялась любящей и откровенной, на самом деле подставлена тем же Бобиком для ещё одной, решающей проверки нового телохранителя, возведенного в ранг килера.
Представлять себе девушку предательницей — противно до тошноты. Правда, Ольховская раба — талантливая актриса, но в постели с любимым парнем она была неподражаемо честной. Мысленно Николай пробежал по памятным мгновениям встречи, начиная с первого поцелуя и кончая невесть каким по счету слияниям.
Нет, совпадение времени — чистая случайность!
— … дом обычный, с двумя входами, — продолжал Ром. — Нас интересует главный. Холл большой, неохраняемый, два лифта — пассажирский и грузовой. Мы с Полканом встретим об»ект возле лифта. Шавка возьмет на себя телохранителя, постарается отвлечь его внимание, задержать возле под»езда. Рекс — на стреме. Тут, — черный карандаш обвел пунктирной линией квадрат в стороне, — отделение милиции. Вдруг всполошатся.
