Шесть тридцать.
Рекс насторожился, поднял к лицу рацию и… снова опустил её на колени. Серый «мерс», копия того, на котором, по полученным сведениям, приезжает клиент, проскочил мимо. Ложная тревога.
Ровно семь. Начинает смеркаться. От потемневшего горизонта наползли черные грозовые тучи. Опасливо поглядывая на хмурое небо, мамаши покатили к под»езду коляски с малышами. Поредела толпа пенсионеров-доминошников.
Об»ект явно запаздывает. Дай Бог, чтобы вообще не появился.
Наконец! Пашка быстро что-то проговорил в рацию. Отложил её на соседнее сидение, на колени пристроил автомат. Родимцев, не обращая внимания на призывные нотки в голосе продавщицы, отошел от комка и остановился возле наклеенных на стену рядом с входом в здание об»явлений. Сердце то стучит с такой силой, что ребрам больно, то замирает.
«Мерс» свернул с трассы и медленно, будто принюхиваясь к асфальту, под которым может притаиться фугас, двинулся к под»езду. Николай машинально ощупал под ветровкой пистолет. Пускать его в ход он не собирается, разве только для самозащиты, но проверить не мешает.
Из остановившейся вплотную к под»езду машины бодро выпрыгнул… Окурок.
Вот этого Родимцев не ожидал. После случайной встречи возле ювелирного магазине друзья больше не виделись. Родимцев с головой нырнул в свои проблемы, бывший сослуживец — тоже. Такая уж пошла суматошная житуха — не до праздников и дружеских застолий.
И вот — неожиданная встреча! К добру ли? Вдруг бывший сослуживец забудет старую дружбу, насторожится и грудью закроет босса? Что тогде делать?
И снова, на этот раз не машинально, Николай погладил теплую рукоять «макарыча». Будто подбодрил его или — попросил совета.
С заднего сидения «мерса» вылез тощий мужик с взлохмаченными волосами. Что-то тихо сказал водителю и медленно, оглядывая тротуар, двинулся к входу в под»езд.
Телохранитель, как и положено, идет в двух шагах позади, чуть в стороне. Руки засунуты в карманы, глаза шныряют по двум бабкам, оседлавшим припод»ездную лавочку, по их мужьям, которые азартно продолжают стучать костяшками домино, по редким в этот час прохожим.
Возле дверей босс остановился. Понятно, со стороны тротуара — никакой просматриваемой опасности, остается проверить холл пд»езда, вход в лифт. Святая обязанность телохранителя.
Окурок поспешно шагнул к дверям, но Родимцев загородил ему дорогу.
— Колька? Господи, откуда свалился?
— А ты откуда? В последний раз стерег ювелирный магазин.
— Свояк помог перебраться. Здесь больше платят… Погоди десяток минут, провожу босса — побазарим.
— Никаких минут. У меня тоже время не дармовое… Говоришь, своячок пристроил. А меня не сможет.
О чем говорить — не имеет значения, главное придержать бывшего десантника, не дать ему первым войти в холл. Николай крепко схватил дружка за плечи — будто радостно обнимает — распрашивает о жене и пискуне, о сумме, которую телохранитель получает за опасную свою работу.
Ошалелый Окурок пытается высвободится из дружеских об»ятий, но руки Родимцева превратились в металлические клещи.
Босс, похоже, начал сердиться. Нога перестала выбивать дробь по асфальту, волосатые брови нависли над сощуренными глазами.
— Извините, Константин Сергеевич, — проскулил окольцованный телохранитель. — Армейского дружка повстречал… Я сейчас…
Ничего не ответив, мужик резко повернулся и вошел в холл под»езда.
— Выгонит, — уныло бормотнул Окурок. — А все из-за тебя, не мог пять минут подождать. Свояк заматерит — такую службу проворонил…
Дело сделано, можно линять, подумал Родимцев, но подметки словно примерзли к полу. От напряженного ожидания в ушах звенело.
И вот — дождался. Несколько негромких хлопков — стреляют из оружия с глушителем — прозвучали грохотом. Бабок с лавочки будто ветром сдуло, на сбитом из нестроганных досок столике — россыпь черных прямоугольников домино, игроки укрылись в своих квартирах.
Машинально Родимцев отшатнулся от замершего Окурка.
— Вот оно, что, падло! — заревел телохранитель. — Убийца вонючий!
Он схватил обеими руками за ветровку Николая, тряс его изо всех сил, потом отбросил к стене, выхватил пистолет. Сейчас выстрелит, равнодушно подумал Родимцев, будто ствол нацелен не в него — в другого, незнакомого человека.
