— Может, ты и прав. Но кто?
— Да какая разница? — фыркнул Макрон. — Вот ты возьми да сходи.
— Я?
Туллия эта идея явно не воодушевила. Он покачал головой:
— Нет, я лучше останусь с когортой. Вдруг это ловушка — нельзя допустить, чтобы когорта лишилась и командира, и старшего из центурионов. Вот что, Катон, отправляйся ты. Тебе всяко сподручней.
Не вступая в пререкания и не позволив себе выказать ни малейших признаков неудовольствия, молодой центурион повернулся в сторону укрепления и припустил вверх по склону. Почти в то же самое мгновение в воротах показалась фигура Максимия, который зашагал вниз. Завидев собравшихся вместе центурионов, он побагровел от гнева. Командиры вытянулись в струнку.
— Это еще что такое? Кто разрешил вам покинуть подразделения?
— Но, командир, мы беспокоились о твоей безопасности, — попытался оправдаться Катон.
— Кроме того, — резонно указал Макрон, — мы выбиваемся из графика, командир. К настоящему времени нам следовало уже занять позиции у брода.
Резко повернувшись, Максимий ткнул его пальцем в грудь и злобно отчеканил:
— Не смей указывать мне, как исполнять мои обязанности, центурион.
— Но, командир, я только хотел напомнить…
— Молчать! — выпалил Максимий прямо в лицо Макрону.
Некоторое время двое командиров мерили друг друга взглядами, а окружающие смотрели на них с беспокойным удивлением.
Разрядил обстановку Катон.
— Хм… командир? — промолвил он, откашлявшись.
— Что?
— Там кто-нибудь выжил?
— Никто.
— И никаких следов центуриона Порцина?
Услышав имя своего друга, Максимий вздрогнул.
— О, с ним все в порядке. Собственно, я и задержался, потому что его искал.
— Не понимаю.
— Он не понимает! Может, прикажешь мне письменно изложить? Одно скажу: попадись мне в руки ублюдки, которые это устроили, то клянусь моей фамильной честью, что смерть их будет долгой и мучительной.
Издалека донесся топот копыт, и все взоры обратились к склону, где скакали разведчики. Один из них осадил коня возле группы центурионов, основательно обдав их пылью из-под копыт, соскочил на землю и, тяжело дыша, отсалютовал Максимию.
— Докладывай!
— Командир, мы их нашли.
Кавалерист указал большим пальцем на север, в направлении Тамесиса:
— Они там, в паре миль отсюда. Пешие. Движутся на запад, вдоль берега.
— Сколько их? — спросил Катон.
— Три, может быть, четыре сотни, командир.
Максимий одарил Катона убийственным взглядом, после чего указал разведчику:
— Ты докладываешь мне, парень.
— Так точно, командир, — растерялся кавалерист. — Есть, командир. Виноват.
Командир когорты сурово кивнул:
— Ладно. Мы их перехватим. Возвращайся к своему декуриону. Продолжайте следить за ними. О любом изменении маршрута докладывать мне. Приказ ясен?
— Так точно, командир.
— Тогда исполняй.
Махнув рукой разведчику, Максимий снова повернулся к центурионам. Усталый всадник, взобравшись в седло, еще не успел отъехать, а командир когорты уже высказал свои соображения.
— Скорее всего, эта группа послана специально, чтобы проводить диверсии в нашем тылу.
— Рейдовый отряд? — удивился Катон.
— А что же еще?
Катон пребывал в растерянности.
— Ну это же очевидно…
Макрон только головой покачал, поражаясь непонятливости юного друга.
— Очевидно? Прекрасно, центурион, раз так, не сочти за труд поделиться своими тактическими озарениями с простыми смертными.
— Это разведывательный авангард армии Каратака. Он послал их проверить обстановку у бродов.
— Но с чего тогда они напали на укрепление?
— Скорее всего, потому, что гарнизон аванпоста заметил этих разведчиков. Каратак не хотел оставлять в живых тех, кто может сообщить противнику о передвижении его сил.
— Но зачем была нужна такая жестокость? Эти зверские пытки?
— Это же варвары, — пожал плечами Катон. — Жестокость для них в порядке вещей. Они даже не осознают, что в этом есть что-то дурное.
— Чушь. Всё они прекрасно осознают… проклятые мучители. А еще лучше осозна́ют, когда им придется за все это заплатить.
— Командир, а как быть с приказом командующего? — попытался вмешаться Макрон.
Но Максимий, оставив его слова без внимания, повернулся к колонне.
— Когорта! — проревел он во всю мощь своих легких. — Приготовиться к маршу!
