Госпожа Октар была замечательным, даже выдающимся коммерсантом, — но, как и все мы, в то же время была она и жертвой обстоятельств. Ибо, хотя она и владела кулинарией, это была все-таки именно кулинария, и, как во всякой кулинарии в Доте, средство от блох здесь не продавалось.
— Молоко у меня есть, копченый лосось тоже найдется, но средства от блох нет. На вашем месте я бы пока оставила котенка здесь. Ничего с ним до завтра не случится.
— Он мне нравится, — сказала Агата, — и я возьму его с собой. Молоко и лосося куплю сейчас, а средство от блох — завтра.
— Ну и глупо. Пеняйте потом сами на себя. Послушайте, госпожа Стопак, старую мудрую женщину: во всех местах, куда нет доступа мужчине, если это не господин Стопак, у вас будут эти блохи. И когда вы будете завтра покупать средство от блох для господина Кота, вам, вполне вероятно, придется купить его и на свою долю.
Сказав это, госпожа Октар привычным жестом развернула бумажный пакет и положила в него бутыль молока и копченого лосося в промасленной бумаге. Котенок потешно извивался в руках у Агаты, упираясь лапками ей в грудь.
— Тише, тише, негодник! Подожди минутку.
— Четыре пятьдесят, — сказала госпожа Октар и протянула руку за деньгами. — А в придачу я дам вам еще один пакет — посадите туда котенка. Немножко гигиены не повредит, верно?
Агата посадила котенка в пакет. Тот укоризненно посмотрел на нее снизу вверх и растопырил свои пушистые лапки по углам. Однако выглядел он вполне довольным жизнью — пока Агата не подняла пакет за ручки. Пакет закачался в воздухе, а котенок жалобно замяукал, пытаясь удержать равновесие. Агата поставила пакет на ладонь, чтобы котенок почувствовал под собой твердую опору, и подула на него сверху, привлекая внимание.
— Шш, тише, тише, не бойся, маленький. Скоро мы будем дома.
Даже сквозь толстое дно бумажного пакета она чувствовала тепло маленьких лапок, и их невидимые милые движения напомнили ей что-то давно забытое.
— Да, скоро мы будем дома. Тебе нужно то же, что всем нам, — немножко любви. Так что пошли домой — теперь я буду за тобой присматривать.
Второй вечер подряд Агата поднималась по лестнице с надеждой в руках. Однако добравшись до своей лестничной площадки, она почувствовала, что надежда утекает из пакета и стекает в лужу на полу.
Дверь была открыта. Когда Агата отворила ее пошире, из глубины квартиры послышались мужские голоса. Она постояла, прислушиваясь. Голос мужа — она узнала его фыркающий смех, — и еще чей-то. Агата распахнула дверь и вошла в квартиру.
— Гектор, какой сюрприз! А я-то надеялась, что нас ограбили.
Стопак и Гектор сидели за кухонным столом, разделенные батальоном пустых пивных бутылок.
— Ну-у, не надо так, не надо, — проговорил Стопак. — Мы просто отмечаем одно событие — я и мой новый партнер. — И он указал бутылкой, которую держал в руках, в сторону Гектора.
— Твой новый партнер? Новый партнер! — Агата была потрясена. — Обойное дело ни с того ни с сего вдруг стало таким прибыльным, что понадобилось немного распределить доходы? Не справляешься с наплывом клиентов, да? И почему он, почему именно он? Все, что он знает об обойном деле, можно перечислить по пальцам одной ноги!
Агата выбежала из кухни и рухнула на кровать. Спальня — единственное место в доме, куда Гектор не посмеет войти.
Но он посмел. Он вошел и заговорил с ней, когда она лежала, уткнувшись лицом в подушку, с растрепанными и разбросанными в беспорядке волосами, в выправленной из юбки и расстегнутой блузке, и кипела от злости.
— На самом деле все не совсем так, как сказал Стопак.
— Гектор, уходи.
— Послушай, я вовсе не хочу тебе надоедать и все такое прочее. Просто хочу, чтобы ты знала, что мы со Стопаком не партнеры.
— Гектор, уйди, пожалуйста, — голос Агаты был приглушен подушкой.
— Ухожу-ухожу. Ты только не злись на Стопака. Он сделал доброе дело. У меня были небольшие проблемы, и он мне помог. Он дал мне работу, но я не его партнер и не претендую на долю прибыли. Ничего подобного. Это просто работа. Стопак — работодатель, я — наемный рабочий.
Агата подняла голову. Глаза у нее снова были красные и заплаканные. В последнее время, сказала она сама себе, она постоянно или расстраивается, или вот-вот расстроится. Агата убрала волосы назад в пучок, отчего блузка разошлась, показав комбинацию. Она поспешно застегнула пуговицы и оправила юбку.
