Кончилось все созывом Генеральных Штатов, то есть собрания представителей всех трех сословий — духовенства, дворянства и остального населения от крупного буржуа до нищего крестьянина. Генеральные Штаты не собирались с 1614 года. При этом король и его министр финансов Жак Неккер и думать не думали о глубоких реформах, они хотели лишь добиться новых ассигнований. Но эти их надежды оказались несбыточными.
Плохой тот хозяин, кто покрывает ежегодно возрастающий дефицит не открытием внутренних источников дохода, а займами, захватывает следующий год уже для начала настоящего и, таким образом, к бремени наличного долга прибавляет новую тяжесть процентов займа <…> Слава Неккера заключалась в том, что он искусно умел делать займы. Ему было это сподручно, как ловкому биржевому деятелю и обладателю безграничного кредита в деловом мире <…> Неккер назанимал от 1777–1780 года более 500 миллионов ливров и вместе с тем не позаботился ни о каком новом вспомогательном источнике. Он ограничился советом экономничать при дворе и в управлении.
юдвиг ГЕЙССЕР, немецкий историк
Терпение французов лопнуло. Более того, день открытия Генеральных Штатов (5 мая 1789 года) принято считать началом эпохи Великой французской революции.
Депутатов было 1118 человек: 577 человек от третьего сословия, 291 человек от духовенства и 250 человек от дворянства.
Но так уж получилось, что Генеральные Штаты 1789 года зашли в тупик в своих обсуждениях уже на следующий день. Возмущенные представители третьего сословия попытались создать свой орган, представляющий интересы граждан Франции. Они с 11 мая стали собираться отдельно от первых двух сословий, образовав так называемые «коммуны».
Похоже, что депутаты третьего сословия, признавая себя представителями 96 % всей нации, с самого начала решили утвердить за собой решающее право голоса.
Что такое третье сословие? Всё. Чем оно было до этого в политическом порядке? Ничем. Что оно требует? Стать чем-нибудь.
Эмманюэль-Жозеф СИЙЕС, французский политический деятель
12 июня коммуны предложили другим сословиям присоединиться к ним. Большая часть первого сословия (в основном приходские священники) так вскоре и сделала, но почти все дворянство отказалось.
А началось все с того, что 10 июня граф де Мирабо взошел на трибуну и своим зычным голосом потребовал у слушателей внимания к чрезвычайно важному предложению, которое хотел сделать робкий аббат Сийес.
Тот изложил свои мысли в немногих словах. Он напомнил собранию, что оно не может долго оставаться в бездействии, не нарушая своих обязанностей относительно избирателей и страны. В заключение он предложил в последний раз призвать дворянство в зал третьего сословия, чтобы безотлагательно приступить к устройству нового эффективного собрания.
Примерно 600 человек образовали силу, за которой стояло крайне возбужденное общественное мнение. Но Людовик XVI не позволил представителям народа устраивать заседания нового собрания в отведенном для этого месте. Негодующие депутаты говорили:
— Если нам нельзя заседать здесь, так мы пойдем куда-нибудь в другое место, достаточно просторное для нас.
И они 20 июня отправились в королевский зал для игры в мяч. Собравшись там, депутаты принесли знаменитую «клятву в зале для игры в мяч», пообещав не прекращать работать, пока Франция не получит конституцию.
При этом Мирабо, в ответ на приглашение церемониймейстера маркиза де Дрё-Брезе очистить зал, произнес очередную громовую речь, убедившую собрание продолжать свои заседания. С этих пор влияние этого великого оратора только росло, а вместе с ним и его популярность.
Король хотел сохранить древнее различие трех сословий: он считал, что депутаты должны образовывать три палаты и обсуждать дела по сословиям, а сходиться для совместных обсуждений они могут лишь с особого его разрешения. Король объявил, что ни один законопроект не может получить силы закона без специального его одобрения. А его представитель маркиз де Дрё-Брезе с важным видом заявил:
— Я требую, чтобы вы не нарушали святости присяги…
— Громче! — закричали ему.
— Милостивые государи! Вы слышали приказание короля?
