— Твой сын не соблюдает день субботний! Знаешь, чем он занимается у брода? Дети у тебя совсем от рук отбились!
Иосиф бросился на поиски сына. Христос, слышавший негодующие крики иудея, поспешил следом за отцом. На шум сбежались и другие люди. Все добрались до места в тот самый момент, когда Иисус вылепил двенадцатого воробушка.
— Иисус! — воскликнул Иосиф. — А ну, прекрати! Ты разве не знаешь, что сегодня суббота?
Иисусу грозило наказание, но Христос хлопнул в ладоши, и воробьи тотчас же ожили и разлетелись. То-то изумились люди.
— Мне не хотелось, чтобы мой брат угодил в беду, — объяснил Христос. — На самом-то деле он — хороший мальчик.
Все взрослые преисполнились восхищения. Мальчуган был так скромен и вдумчив, не чета своему брату. Но городские дети больше любили Иисуса.
Когда близнецам исполнилось по двенадцать лет, Иосиф с Марией взяли их с собой в Иерусалим на праздник Пасхи. Они отправились туда вместе с другими семьями, и взрослых было достаточно, чтобы приглядеть за детьми. После праздника, когда все стали собираться в обратную дорогу, Мария убедилась, что Христос здесь, с нею, и спросила его:
— А Иисус где? Я его не вижу.
— Думаю, он с семьей Закхея, — отвечал Христос. — Он играл с Симоном и Иудой. Он мне сказал, что с ними и домой пойдет.
Так что пустились они в путь, и Мария с Иосифом больше о сыне не тревожились, полагая, что он под присмотром соседской семьи. Когда же настало время вечерней трапезы, Мария послала Христа к Закхею позвать Иисуса домой, и мальчик прибежал назад, вне себя от тревоги и страха:
— Его с ними нет! Он сказал мне, что пойдет к ним играть, но не пошел!
Мария с Иосифом искали сына среди родственников и близких, и расспросили все группы путешественников, не видели ли они Иисуса, но никто не знал, где он. Одни говорили, что в последний раз видели мальчика играющим у храма, другие — что слыхали, как он говорил, будто собирается на базарную площадь, третьи — что он наверняка с Фомой, или Савлом, или Иаковом. В конце концов Иосиф с Марией вынуждены были признать, что ребенок остался в Иерусалиме. Они увязали вьюки и отправились обратно. Христос ехал на ослике, потому что Мария беспокоилась, как бы он не устал.
Три дня обшаривали они город в поисках мальчика, но Иисуса нигде не было. Наконец Христос сказал:
— Мама, давай пойдем в храм и помолимся за него!
Поскольку они уже искали везде, где только можно, решено было, что стоит попробовать. Едва приблизившись к храму, заслышали они какой-то шум.
— Это наверняка он, — промолвил Иосиф.
И не ошибся. Священники застали Иисуса в тот момент, когда он писал свое имя глиной на стене, и теперь решали, как наказать безобразника.
— Но это же только глина! — оправдывался мальчик, отряхивая руки от грязи. — Первый же дождь все смоет! Я и думать не думал, чтобы нанести ущерб храму. Я писал свое имя в надежде, что Господь увидит его и вспомнит обо мне.
— Святотатец! — воскликнул священник.
И занес уже руку, чтобы ударить Иисуса, но тут Христос выступил вперед и молвил:
— Прошу прощения, господин, мой брат не святотатец. Он писал свое имя глиной, дабы обрели выражение слова Иова: «Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня, и в прах обращаешь меня?»[1]
— Может статься, что и так, — промолвил другой священник, — но мальчик прекрасно знает, что поступил дурно. Смотрите — он хотел помыть руки и сокрыть улики.
— Конечно, а как же иначе, — подхватил Христос. — Он поступил так, выполняя завет Иеремии: «Посему, хотя бы ты умылся мылом и много употребил на себя щелоку, нечестие твое отмечено предо Мною»[2].
— Но убегать от своей же семьи! — укорила Мария Иисуса. — Мы так испугались! С тобой могло случиться все что угодно. Ты только о себе думаешь, ты не знаешь, что такое заботиться о других. Твои родные для тебя ничего не значат!
Иисус повесил голову. Но Христос сказал:
— Нет же, мама, я уверен, он хотел как лучше. И это тоже было предсказано. Он так поступил, дабы исполнились слова псалма: «Ибо ради Тебя несу я поношение, и бесчестием покрывают лице мое. Чужим стал я для братьев моих и посторонним для сынов матери моей»
