— Но ведь есть разные степени, господин? — выкрикнул кто-то. — Мелкий грешок не так страшен, как грех крупный, правда?
— Вам ведомо, что есть заповедь «не убивай». Так где же провести границу? Или вы скажете — убивать дурно, побить ближнего — чуть менее дурно, а просто рассердиться — вообще пара пустяков? Так вот я говорю вам, что если вы гневаетесь на брата своего или сестру, — а под братом или сестрой я разумею всех и каждого, — так не смейте приносить дар свой в храм, пока не примиритесь с ними.
И не говорите мне о грехах мелких и крупных. В Царстве Божьем такие фокусы не пройдут. То же касается и блуда. Вы слышали, что есть запрет на прелюбодеяние, и он гласит: «не делай этого». В заповеди не говорится: «Совершать прелюбодеяние нельзя, но помечтать-то можно!» Ничуть не бывало. Каждый раз, как вы смотрите на женщину с вожделением, вы уже прелюбодействовали с нею в сердце своем. Тому быть не должно! А если глаза ваши все равно посматривают в ту сторону, вырвите их и бросьте от себя. Думаете, распутничать дурно, а разводиться — пожалуйста? Ошибаетесь: если кто разведется со своей женой, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать, когда она возьмет другого мужа. А если вы женитесь на разведенной, то прелюбодей — вы. Брак — дело серьезное. И ад — тоже. А ведь туда-то вы прямиком и отправитесь, если будете думать, что, пока великих грехов не совершаете, мелкие прегрешения сойдут вам с рук.
— Господин, ты сказал, что нельзя гневаться. Но если кто-то напал на тебя, неужто и сдачи дать нельзя?
— «Око за око и зуб за зуб»? Вот вы о чем? И думать забудьте! Если кто ударит вас по правой щеке, обратите к нему и левую. Если кто захочет взять у вас рубашку, отдайте ему и верхнюю одежду. Если кто принудит вас идти с ним одну милю, пройдите две. А знаете почему? Потому что должно любить врага своего, вот почему. Да-да, вы не ослышались: любите врагов своих и молитесь за них! Вспомните Отца вашего Небесного и поступайте, как Он. Он повелевает солнцу восходить над злыми, равно как и над добрыми; он посылает дождь на праведных и на неправедных. Какая вам награда, если вы будете любить только любящих вас? Не то же делают и мытари? И если вы заботитесь лишь о братьях и сестрах ваших, что особенного делаете? Не так ли поступают и язычники? Будьте совершенны.
Христос прилежно записал все до последнего слова и даже не забыл указать: «Слова, реченные Иисусом» — на каждой из табличек, чтобы никто не подумал, будто это его собственные взгляды.
Кто-то спросил про милостыню.
— Очень хороший вопрос, — промолвил Иисус. — Когда творите милостыню, молчите о том. Держите рот на замке. Есть люди, которые из собственной щедрости устраивают целое представление: так вот, не поступайте как они. Пусть никто не знает, когда вы даете, или сколько, или на что. Пусть даже левая рука ваша не знает, что делает правая. Отец ваш Небесный все видит, не беспокойтесь.
А говоря о том, что не должно трубить перед собою, есть вот еще что, о чем следует молчать: и это молитва. Не будьте как лицемеры, что громко молятся напоказ, дабы все соседи видели их благочестие. Ступайте в комнату вашу и, затворив дверь, помолитесь молча и втайне. Ваш Отец непременно услышит. Вы когда-нибудь слыхали, как молятся язычники? Без умолку, ля-ля тополя, тыры-пыры, как будто звук их голоса — музыка для Господнего слуха. Не уподобляйтесь же им. Нет нужды говорить Господу, в чем ваше прошение; он уже о том знает.
Вот как следует молиться. Говорите вот что:
«Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Да будет так».
— Господин, — выкрикнул кто-то. — А если Царство Божье грядет, как ты говоришь, как нам должно жить? Должно ли нам по-прежнему заниматься ремеслом своим, строить дома, растить детей и платить налоги, как повелось испокон, или теперь, когда мы узнали про Царство Божье, все изменилось?
