– А что не человеческого?
– Дела их. Заклинания, сглаз, порча, привороты и прочие нечистые занятия во вред людям.
– Клевета и оговор! И в Лиге нет ни одной ведьмы или колдуна!
– Люди считают иначе. Выйдите из вашей оранжереи и спросите первого встречного о делах Лиги. Что он ответит? То же самое: заклинания, сглаз, порча …
– Ничего подобного! Только пророчества.
Он хитро прищурил глаз:
– Вот я и говорю: заклинания и так далее… В чем разница?
Я разозлилась:
– В принципе! Колдунов и ведьм не интересуют последствия их дел. Им нужен только результат здесь и сейчас.
– Не только им, но и всем. Разве не так? Разве вас интересуют последствия предвидения, брошенного вами в мир? Разве вы задумываетесь о том, что человек, вместо того, чтобы пойти направо и голову сложить, пойдет налево и коня потеряет, а семье пахать не на чем станет, и голову сложит уже не один, а семеро по лавкам? Разве вас заботит, что кто-то сляжет в горячке, услышав прорицание?
Это он за Иби переживает. Но разве я могла предположить, что она телепатка? А разве не могла? Могла. Но невозможно постоянно жить на несколько шагов впереди самой себя, в раздвоенном состоянии. Разве понять им, как это мучительно – раздирать саму себя на части и сохранять при этом разум и целостность личности, не давая им разлететься в клочки. Дункан разнервничался:
– Вы меня не убедили, жрица! Разницы нет. Но для меня Лига хуже. И знаете, почему? Потому, что вы лишаете людей выбора между возможностями, преподнося однозначное будущее. Вы лишаете их веры в собственные силы и отнимаете волю. Вы делаете их рабами рока, жестко определяя их жизнь предсказаниями. Вы уплотняете вероятность самим фактом предвидения.
– Мы всего лишь видим в хаосе возможностей, какая ближе к действительности, какая потребует наименьших усилий для осуществления, и может быть реализована с наименьшими отклонениями от уже осуществленной. Мы всего лишь видим следствия уже существующих причин!
– Но влияете на условия, еще один необходимый компонент причинно-следственной триады!
– Если мы предсказываем извержение вулкана, мы тем самым не заставляем его извергаться! И никого не заставляем верить нашим предсказаниям! И не зазываем в храмы Истины, как гадалки на базаре!
– Человек любознателен. А вы просто пользуетесь тем, что людям свойственно планировать жизнь.
– То есть предсказывать! – улыбнулась я, загнав, наконец, в ловушку этого скользкого пронырливого угря. – Самое человеческое качество, что отличает наш ум от животного. А вы говорите – ведьмы.
Рано радовалась. Угорь оказался скатом и молниеносно пробил в ловушке брешь:
– Конечно, ведьмы! Змеи лучше пифий чуют извержения и землетрясения, но планированием это не назвать. Вот и получается, что чутье провидиц ближе к змеиному, чем человеческому. Не напрасно одно древнее пророчище охранял пифон. И пифии столь же ядовиты, хотя некоторые и восхитительны.
– Поэтому Ильмест возжелал получить пифию для террариума? Змеи кончились? Придворные отравители остались без яда?
Ильчирский советник засмеялся и опять принял совершенно затрапезный вид. Хамелеон. Теперь точно напросится в провожатые, и цыпленка под рукой нет, где-то бегает. Дункан не преминул:
– Так в какой, все-таки, стороне находятся ваши планы на сегодняшний вечер, прекрасная жрица?
– Как же вы непоследовательны, магистр, – передразнила я его недавний ироничный тон. – Вы только что осудили змей Лиги, и тут же спрашиваете прогноз будущего у одной из них. К тому же, у потерявшей чутье.
– Потому и спрашиваю о планах, а не прогноз будущих событий, – поправил ухмыляющийся скат.
Сердце ёкнуло от нехорошего предчувствия. Но раз о планах речь…
– С уверенностью могу сказать, что они в противоположной от вас стороне!
Он горько вздохнул, а взгляд был странно задумчив, изучающий был взгляд.
– А ведь вы тоже не очень-то любите людей, среброкрылая фея.
– Некоторых очень не люблю! – ответствовала фея, со всех ног унося крылья подальше от лэппова дружка неопределенной масти.
«И за что мне их любить?» – подумала я, в очередной раз влетев со всего маху в опекуна, выскочившего из ворот башни.
