Я уселась в травку, ждать продолжения поединка, но соперники меня разочаровали. Обменялись молчаливыми рукопожатиями, сдали оружие подскочившему вездесущему Пелли в обмен на рубашки, оделись и, так ни слова и не говоря, удалились в разные стороны. Конек обиженно всхрапнул и слезно ткнулся мне в плечо, осыпав мягкой гривой.
– Да, никакого уважения к зрителям! Где глашатаи с результатами турнира? Кто победитель? – пожаловалась я четвероногому, сдувая с глаз то ли конские, то ли свои растрепавшиеся волосы. – И как мастеру не стыдно, – это была не его весовая категория!
– Отчего же, – возразил желтогривый насмешливым голосом магистра ордена Рота, – будь мастер чуть поменьше, шансов у него вообще не было бы. А так – неплохая тренировка. Почти на уровне магистра, только двигался тяжеловато. Габариты-с!
Я покосилась на хитрую морду конька, задумчиво жующего травинку:
– Если ты думаешь меня чем-то удивить, то напрасная попытка: сегодня я уже ничему не удивлюсь, даже говорящему коню.
– А я бы удивился, – сообщил парнокопытный, – говорящих коней не бывает. Мой Лэпп вполне немой, прекрасная жрица.
Глянув повыше конской морды в забавных овечьих кудряшках, я столкнулась с лукавой усмешкой Дункана. В холодных прозрачных глазах плясали веселые искорки. Неприятное сочетание. Как отблески пожара на лезвии ножа.
– Вы!
– Я! Вернулся за моим конем, у которого никогда не хватит духу самому покинуть столь изысканное общество. И я его прекрасно понимаю.
– Почему вы так … слащавы, магистр?
– Потому же, почему вы так прямы и честны, восхитительная Жрица Истины: по привычке. Плюс мое дурное воспитание в дворцовых кулуарах. Но я не только за конем. Позвольте попросить вас показать путь к библиотеке этого замка.
– Не позволяю. А как же Лэпп?
– А Лэпп уже покинул нас в погоне за своим недосягаемым чудом – легкомысленной и обворожительной феей с серебряными крыльями. Тоже не его весовая категория…
Коняка, действительно, уже лихим мотыльком порхал за белокрылой капустницей, забавно вскидывая круп. Его грива и хвост трепетали как орлиные перья, а мечтательно устремленный маслянистый глаз прикрылся ресничками от удовольствия. Совсем как у Дункана.
– Да, с большим аппетитом щелкает зубищами. Простите великодушно, сударь, но библиотека находится в стороне от моих планов на вечер.
Почему-то мне казалось, что он прекрасно осведомлен, где и что находится в этом обширном доме. Не заблудится!
– О, знакомство даже со столь знаменитой библиотекой тоже не главная моя задача на свете! – ничуть не обескуражился находчивый магистр.
Я тут же поинтересовалась его главной задачей, и у меня тотчас было испрошено предсказание о смысле жизни спрашиваемого. Да, не одна я задаю при случае неприличные вопросы. А такие знания, как объяснил мне некий гномистый незнакомец, даются смертным исключительно посмертно! Да и какая из меня сегодня пифия, с такой-то шишкой… Кстати, а где она? А нету, исчезла как и не было. Ай да Ол’олинова водичка! Я судорожно пыталась удержаться за текущую реальность, но она выскальзывала пестрым хвостом, не давая утопающей ухватиться хотя бы за змею. Меня уже сносило потоком как щепку на пороги…
Вопрос был задан, у порога грядущего позвонил колокольчик, и оно величественно и бесшумно стало распахивать дверь парадного входа, в створку которой я уже вцепилась всеми силами запаниковавшего сознания, чтобы захлопнуть ее у себя же перед носом, не дать самой себе увидеть и узнать. Но Мир уже разворачивался, плодил иные возможные и невозможные миры, которых больше чем звезд на небе, и у каждой звезды и человека сквозили мириады новых миров, проницая друг друга … и все они множатся и множатся равными вероятностями, пока не сливаются в ослепительное сияние, властно забирающее душу в Великую Игру… Голос спрашивал, я отвечала.
– Что по ту сторону света?
– Жизнь.
– Что по ту сторону жизни?
– Мысль.
– Что по ту сторону мысли?
…Я спохватилась и захлопнула упрямую дверь. Ничто!
Сияние угасло, разбилось на два светильника, на два лазурных смерча, обрело лицо и оказалось ошеломленным и встревоженным, как осиное гнездо, Дунканом.
