– Но мама не была заточена! Она жила в родном доме! Была свободна!
– Как же мало ты знаешь о собственной матери, жрица Истины! Еще меньше ты знаешь о себе самой. Благодари за то свою Лигу.
– Дик! В чем я провинилась? За что ты на меня накинулся?!
Он прислушался к чему-то далекому.
– Городской караул сменился. Через полчаса вам можно будет бежать, – он помолчал, и ответил все же на вопрос. – Есть за что, но долго объяснять. Потом как-нибудь. А сейчас я просто зол. Терпеть не могу, когда люди плохо исполняют обязанности, а твой опекун поклялся госпоже Аболан защищать тебя ценой жизни, но вот уже трижды на моей памяти не выполнил долг. Все приходится делать самому. И – самое поразительное! – клятвооступник до сих пор жив!
– Ну, так предъяви претензии в соседнем каземате!
– Не могу! – Дик огорченно развел руками. – Твой хранитель спит, и проснется примерно через полчаса. Мне не надо было, чтобы он подслушавал. Впрочем, ты все равно обо всем доложишь. А не доложишь, так они сами без твоего ведома выведают. Так?
– Так.
А что тут скрывать? Любой, кто знает о телепатах не понаслышке, желал бы, чтобы эта ошибка природы не появлялась на свет. Даже если это Дик.
– Послушай, Косичка! – Он соизволил присесть на скамью и осторожно, словно я могла укусить, взял меня за руку. – В моих силах немного помочь тебе, если ты захочешь. Многого не успеть, но будет достаточно, чтобы не вся твоя подноготная была вывешена на всеобщий телепатический обзор. Кстати, это защитит тебя и от меня, хотя я и не собираюсь тебя подслушивать.
– Почему ты никогда не говорил мне о таких способностях, слухач? – упрекнула я в свою очередь, тихонько отнимая ладонь: я тоже ему еще не отдала руки.
Он прищурился понимающе, ухмыльнулся и ответил уклончиво:
– Они проявились позже.
И я сразу засомневалась. После того, как меня чуть не утопили разъяренные селяне, Дик постоянно оказывался рядом в критический момент, которых у меня было по несколько на дню. Потому мы и оказались неразлучны. Не раз он напрашивался на ночлег, объясняя Дори, что приютивший его конюх ныне невменяем, а попросту дюже пьян. И те ночи были самыми беспокойными: обязательно что-либо загоралось – то крыша, то крыльцо, то все сразу в нескольких местах.
В школах Лиги развивали телепатические дарования, обучали и приемам защиты, но о том, что за каких-то полчаса показал мне Дик, я даже не слышала. И ужаснулась: неужели «пробужденные» настолько опередили Лигу? Он меня успокоил, уверив, что всем орденам Бужды эти хитрости и не снились, и вряд ли приснятся в ближайшем будущем. А откуда сам Дик поднабрался таких знаний, он мне не доложил, сказав только, что пифии было бы гораздо проще научиться, чем ему пришлось.
– Ну вот, Косичка, – сказал он весело, заканчивая стремительный урок, – лучше что-то, чем ничего. И лучше, чем ненадежный щит твоего наставника или всего вашего Совета в полном составе. Это будет только твоя личная защита, специально для пифии. Больше ни у кого в мире такой нет. Жаль, мало у нас было времени, вам уже пора в путь. Держи ключи и одежду. Сама выпустишь любимого опекуна. Видеть его не могу! Лошади у выхода. Вас сопроводят до границы, чтобы больше не было никаких недоразумений. Да, чуть не забыл! Ты в последнее время ничего не теряла, кроме совести?
Он вытащил из-за пазухи ожерелье, и перед глазами закачала укоризненной головой черепашка, обремененная кристаллом.
На пороге Дик обернулся и спросил лукаво:
– А ты не хотела бы сменить опекуна, Рона? Я бы подобрал тебе более подходящего. Любой из моей сотни лучше бы справился с его обязанностями. Стала бы дочерью полка…
И сам же подавил ехидный смешок. Я хотела вежливо сказать, что тут отец решает, но прикусила язык: о том, что мой отец жив, и кто он, мало кому надо было знать. И только негодующе фыркнула:
– Слыхали мы о таких дочках. А я думала, ты мне добра желаешь!
– Зачем сразу так плохо думать о нас? Никто бы даже в мыслях пальцем не тронул, клянусь! – горячо уверил он. – Ты плохо представляешь себе, что такое сотня, объединенная слухачами – единое существо с единой волей и разумом!
