— Ты всегда оставалась единственной в моей жизни, Сюзанна, — с усмешкой сказал Ник. — У меня, конечно, были связи, но, как видишь, я так и не женился. Зато ты все-таки вышла замуж.
— Где уж тут быть прощению, когда в словах столько горечи!
— Как-нибудь на днях мы обсудим это, Сюзанна, — произнес Ник гораздо резче, чем собирался. Разве ты не понимала, что беременна от меня?
— Нет, — солгала Сюзи, вспоминая тот день, когда пряталась в виноградниках, скрывая от отца внезапное недомогание.
— Мы не можем повернуть часы назад, — мрачно проговорил Ник.
— Мне тоже было очень тяжело, поверь.
— Я знаю. — Он поднес руку к ее щеке. — Однако надо продолжать жить.
— Но ты… ты ненавидишь меня.
— Ненавижу тебя? — Ник глубоко вздохнул. — Ошибаешься. Несмотря ни на что, я никогда не смогу ненавидеть тебя, Сюзанна.
Спустя полчаса появились гости, все в приподнятом настроении, голодные и стремящиеся поскорее выйти на виноградники.
Местные жители прибыли к девяти часам, женщины принесли с собой корзинки с дополнительной провизией для пикника. День обещал быть жарким, но с реки дул приятный ветерок, раздавался нестройный хор птичьих голосов, и единственное белое облако проплывало по кобальтово-синему небу. Шарли, скрестив ноги, сидела на лужайке со своими двоюродными сестрами, терпеливо ожидая инструкций.
Наконец все отправились высаживать виноградник. Мужчины, женщины, дети — все были готовы копать, сажать, потом сооружать похожие на маленькие шалаши ограждения для молодых побегов и в завершение всего поливать посадки.
Со временем на побегах появятся ягоды, из них приготовят вино с характерным изысканным вкусом. Сюзанна была благодарна Нику за то, что, несмотря на занятость, он взял на себя ответственность за возрождение виноградников и винного завода в «Беллемонте».
В полдень все спустились с холмов, чтобы побаловать себя щедрым угощением, которое было приготовлено для самоотверженных тружеников. Огромные надежды возлагались на их усилия. Маркус Шеффилд хорошо платил своим рабочим, но никогда не вдохновлял на дело всю общину.
Рискованное предприятие Ника Конрадса, поддержанное дочкой Шеффилда, вызвало всеобщее одобрение. Даже местная пожарная команда прибыла сюда со своими цистернами. Зажиточные семейства со всей округи съехались посмотреть на работу и с радостью стали помогать, захваченные всеобщим энтузиазмом и перспективами задуманного дела.
— Не могу вспомнить, когда я получала большее удовольствие, — сказала Сюзанне сестра Мартина, Николь, перед тем как семья уехала. Она обняла Сюзанну, тем самым восстановив их былые отношения.
Эти слова Сюзанне и Нику довелось услышать еще много раз в тот день. Непреклонный Маркус Шеффилд четко следовал традициям, не допускавшим, чтобы пропасть между землевладельцами и работниками уменьшалась. Теперь все должно измениться. И городу это нравилось.
Когда Сюзанна и Ник прощались с уезжающими, к ним подошел Фрэнк Харрис, начальник местной полиции.
— Добрый день, Сюзанна. По всей видимости, каждый сегодня прожил свой звездный день. Мистер Конрадс, — обратился он к Нику, — могу я переговорить с вами?
— О чем? — Тон Ника был спокоен, но холоден.
— О том, что мне хотелось бы снять с души, — ровным голосом ответил Фрэнк Харрис. — Если хотите, могу сказать все в присутствии Сюзанны. Но за последнее время слишком многое легло на ее плечи.
— Мама, мама! — взволнованно закричала Шарли с верхних ступеней лестницы. — Давай украсим рождественскую елку. Биби говорит, что уже пора.
— Сейчас приду, милая! — крикнула Сюзанна и повернулась к Харрису: — Я оставлю вас, чтобы вы поговорили, Фрэнк. Надеюсь, Нэнси чувствует себя хорошо?
— После операции ей стало лучше, — улыбнулся Фрэнк.
Спустя десять минут Сюзанна услышала, как Ник вошел в дом.
— В чем дело? — шепотом спросила она и поднесла палец к губам. — Только говори тише, ладно?
Нику страшно хотелось сказать ей: «Сюзанна, я люблю тебя. Я люблю всем сердцем».
Но такое признание сродни исповеди, а для нее требуются подходящие условия, которые, кажется, никогда не наступят. Ник взял Сюзи за руку и вывел на крыльцо, где их никто не мог слышать.
