- Та, которую отсюда не видно?
- Разве не видно? - Нат посмотрел в сторону монастыря. - Действительно, не видно. Дома мешают.
- Это не лачуга. Это святыня.
- Удивительно! - покачал головой Нат.- Какая еще святыня рядом с монастырем? И зачем?
- Не знаю.
- Удивительно и интересно... Да, чуть не забыл.- Нат рукой стукнул себя кулаком по лбу.- Я очень тороплюсь. Весь день пропал. Может, завтра встретимся, а?
- Встретимся,- согласилась Нвард.
- Завтра, в это самое время...- Нат посмотрел на часы,Шесть часов. В это время я буду у моста. Хорошо?
- Но...- Я хотел еще кое-что сказать ему, но Нат быстро повернулся и зашагал к роднику. "У кого же вы живете?" - хотел спросить я, но вместо этого только прошептал: - Раз так, до свидания.
И я сказал это таким тоном, что Нвард и дед Гласевос засмеялись.
Дед смеялся от души.
- Натанаел,- себе под нос проговорил я.-Нат... Удивительное имя. Что он за человек, дед Гласевос?
- Не знаю, сынок. Хороший, наверно, человек, - подумав, ответил дед Гласевос.
- А ты чего смеешься? - рассердился я на Нвард.
- В следующий раз буду плакать, - пообещала она.
Издали, со стороны холма, доносились голоса пирующих, шум, гвалт. А кое-кто и пел.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Стоило ли быть честным, когда имеешь дело с пиратами?
Даже плакать можно только по особому разрешению.
Свист, в котором звучит крик души.
- Правильно, шестьдесят один рубль семьдесят копеек! - передавая деньги Леонардо Серобо, сказал Иезуит Каро.- Пересчитай и ты, на всякий случай.
Леонардо Серобо лизнул языком палец и стал считать.
- Говоришь, сдачи не брали? - спросил Иезуит Каро.
Я улыбнулся. Улыбнулся потому, что вспомнил, как Каро от восторга чуть не поцеловал меня. Я тоже был горд. Чувствовал себя с ними как равный с равными. И подумал, что, пожалуй, с удовольствием и сам бы стал пиратом! Хотя в этом случае, конечно, ни себя, ни их уже не называл бы пиратами. Я бы подыскал другое слово. Ведь Сероб и Каро, в сущности, совсем и неплохие ребята.
- А ты мог бы принести всего сорок пять рублей? - спросил Kapo.
"Испытывает,-подумал я.-Конечно, мог бы, но... не смог".
- Нет,- ответил я.
- Почему?
- Это было бы нечестно.
- Но мы бы ничего не узнали!
- Это не имеет значения. Все равно ведь было бы нечестно! - стоял я на своем, потому что и правда так считал, не рисовался. Человек, наверное, в общем-то, способен на все, но где-то он стесняется сам себя и потому не все себе позволяет. Иные называют это честностью, иные совестью, а на самом деле человек просто стесняется сам себя. Я так думаю..!
- Да, ты, конечно, очень честный! - сказал наконец Каро.- Но он как-то странно произнес это "очень".- А скажи-ка, пожалуйста, где ты был вчера целый день? - добавил он.
- Вчера?
- Да, вчера. Почему не сразу принес деньги? Бедный Сероб знаешь сколько раз вчера приходил за тобой?
- Поздно было, решил, что сегодня принесу,- попытался объяснить я. Разговор перестал мне нравиться.
- Вы видите, он не хочет говорить, где пропадал,продолжал Иезуит Каро.Видишь, Сероб?
- Шестьдесят рублей семьдесят копеек,- сказал Сероб.- Все правильно! Что, ты сказал?
- Пришел бы, но я встретил одного...
- Встретил?
- Ага... Ната встретил.
- Кого, кого?
- Патанаела. Ната.
- Это еще кто?
- Человек. Который сначала казался подозрительным, а потом, ничего... настоящий.
- Сероб, он не врет?
- Врет.
Я обозлился и замолк.
- Потом? - спросил Иезуит Каро.
- Что - потом? Раз не верите, не хочу говорить! Сначала расскажи, потом посмотрим, может, и поверим,-сказал Леонардо Серобо.
- Встретил Ната, разговорились. И я забыл...
Они вдруг как ненормальные начали смеяться. Потом Иезуит Каро посмотрел на Леонардо Серобо, вытаращил глаза и снова стал хохотать. Еще громче, словно специально старался заглушить друга. А Сероб, в свою очередь, старался не уступить ему.
Так они орали, пока самим не надоело. Потом сразу вдруг умолкли.
- Если бы я захотел, запросто тебя перекричал бы! - презрительно бросил Иезуит Каро.
- Ни за что не смог бы! -сказал Леонардо Серобо.У меня голос громче. Захочу - стану певцом. Таким, как Бениамино Джильи или даже Марио дель Монако...
