– Судьбу хочешь узнать?
– Вреда не будет.
– Вреда не будет, пользы тоже не очень, – сказал Касим.
– Ты не разговаривай, ты – поезжай. – Он, немного привстав, перегнулся через сиденье водителя. – Миша!
– Да?
– Спасибо тебе, что выручил.
Шофер от неожиданной похвалы покраснел.
– Главное, все как-то внезапно…
– Молодец-молодец.
– Честно говоря, еле сообразил.
– В общем, за мной – должок.
– О!.. – подняв указательный палец, сказал Касим.
Шофер совсем засмущался.
– Да я – что? Да я – ничего, – ерзая на сиденье и от неловкости горбясь, сказал он.
Хрусталь слабо тенькнул и тонкий неземной звон поплыл по комнате. Подвески заколебались, словно от невидимого дуновения.
Он осторожно убрал со стола ладони.
– Так вы русская? – спросил он с некоторым разочарованием.
– Не отвлекайтесь, – строго сказала госпожа Асаги. – Предположим, русская. Ну и что? Вам это мешает? У меня мать – японка. Так что это вопрос спорный. Вообще – национальность здесь не имеет значения…
Длинными узловатыми пальцами, в которых чувствовалось нервное напряжение, она дотронулась до цветных бамбуковых палочек, образовывавших на столе сложное переплетение, и, мгновение подержав их над чем-то, напоминающим полураскрытый цветок, повела кончики вдоль двух расходящихся, а потом вновь сплетающихся дорожек.
– Долгий холод, – как-то неуверенно сказал она. – Ветер над дорогой… Снова холод… Освобождение… Вы будете умирать несколько раз. – Удивленно подняла брови, представляющие собой угольные тонкие ниточки. – Странно как-то у меня получается. Вы уже умирали?
– Сегодня, например, – вежливо сказал он.
– Да-да… Я чувствую… Это, вероятно, и соответствует освобождению… Впрочем, попробуем положить это немного иначе.
Она придвинула к себе толстую книгу с черными иероглифами на обложке, открыла примерно посередине, перелистнула несколько слабо шуршащих, нежных страничек, чуть подернула рукава синего кимоно, вышитого тремя сияющими драконами.
– Вот, кажется, есть соответствующая гексаграмма…
Он, не отрываясь, смотрел на ее кукольное лицо.
– Сколько вы стоите?
– Нисколько, – сразу же, точно выражая предчувствие, сказала она.
– Что так?
– Тот, кто занимается толкованием, не должен быть отягощен ничем конкретно-земным. Тем более, если это низкие биологические эмоции. Сферы открываются только абсолютно чистому человеку.
– Я не верю ни в какой астрал, – спокойно сказал он.
Госпожа Асаги прищурилась, вглядываясь в возникающую картину.
– Не верите? Да? Это не имеет никакого значения. Астрал существует, верите вы в него или не верите. Это как электричество, которое тоже никто никогда не видел. Вы же не видели электричество, так? Однако вы не сомневаетесь, что оно существует.
Она притронулась пальцами к иероглифам.
– Электричество, во всяком случае, можно измерить, – сказал он. – Есть приборы, которые показывают его наличие или отсутствие. Мы можем установить напряженность тока или его силу. По крайней мере, почувствовать – сунув пальцы в розетку. Вас хоть когда-нибудь в жизни током дергало?
– А вас когда-нибудь касался астрал? – держа на весу коричневую суставчатую соломинку, ответила госпожа Асаги. – Откуда вы знаете? Может быть, с рождения находитесь под его незримым воздействием.
Она вдруг уронила соломинку и замерла.
– Тень, – мертвящим шепотом сказала она. – Вы недавно сходили в Царство теней.
– Я же вам говорил, что уже умирал сегодня.
– Да, конечно, но я решила, что речь идет о метафорической смерти. – Госпожа Асаги как завороженная глядела на переплетение бамбуковых палочек. Веки ее трепетали, а на щеках появился легкий румянец. – Человек, спускавшийся в Царство теней, уже не принадлежит этому миру. Земные законы более не имеют над ним власти.
– Что это значит? – спросил он, скользя по ней откровенным взглядом.
– С точки зрения астральных энергий это означает полное изменение. В вас уже не должно оставаться ничего человеческого.
– Вот видите! И тем не менее я сейчас сижу перед вами. Вы можете дотронуться до меня, если хотите. Вы можете почувствовать мое существование любым иным способом. Вы, надеюсь, догадываетесь, что я имею в виду?
