Бродячие лицедеи старались. Седой дед с неожиданным проворством жонглировал тяжелыми глиняными шариками – сначала тремя, потом пятью, потом Билли сбился со счета. Рядом с жонглером веселил публику кукольник: две разрисованные деревянные фигурки в его руках изображали рыцаря и прекрасную даму. В другой обстановке Билли покраснел бы от того, что вытворяли деревянные дама с рыцарем, но сейчас ему было противно. Билли отвел взгляд в сторону, чтобы не смотреть на кукольника и не видеть, даже краем глаза не видеть виселицу. Напротив кукольника и жонглера сухой, подтянутый жилистый парень с раскрашенным лицом и в колпаке с ослиными ушами прилаживал тонкую прочную жердь, надежно укрепляя ее с обеих сторон на деревянных козлах. Убедившись, что жердь крепко держится и не болтается, он взял лежавший рядом маленький лук – детскую игрушку с тупыми стрелами – а потом легко запрыгнул на жердь и так же легко, ни разу не покачнувшись, выпрямился в полный рост. Бубенцы на кончиках ослиных ушей тихо зазвенели. Одну стрелу парень положил на тетиву, остальные пока держал в зубах.
– Эй, дурень! – крикнул кто-то из зрителей. – Ты что, правда собрался стрелять из этой игрушки, болтаясь на жердочке?
Лицедей кивнул, бубенцы снова зазвенели. Стоявшая внизу цыганочка высоко подбросила огрызок яблока, и в тот же миг тупая детская стрела сбила этот огрызок прямо в полете. Кто-то из толпы кинул вверх платок, скомканный и завязанный в тяжелый узел, и следующая стрела подбила платок. Вдали в воздух швырнули мелкий камушек, лучник сбил и его.
Толпа засвистела, в шапку, стоявшую между жонглером, кукольником и стрелком, полетели мелкие монетки.
– Ну с такой-то игрушкой любой сможет, – негромко, но отчетливо фыркнула цыганочка. – А с настоящим луком на этой жердочке никому не справиться! Он его даже не натянет – свалится!
– Давайте проверим! – тут же забурлили голоса в толпе.
– Дайте этому, с ослиными ушами, нормальный лук!
В ярмарочный день никто не мог проехать в город с оружием мимо стражи на воротах, и лук нашелся не сразу. Парень, развлекая публику, несколько раз легко покружился на тонкой жердочке, позванивая бубенцами на ослиных ушах, – так ловко и задорно, что Билли даже перестал хлюпать. Толпа, развеселившись, требовала настоящий лук. Пока вокруг искали оружие, парень, звеня ушами, кривлялся на тоненькой жерди и напевал одну из веселых бродячих песенок:
Шериф ко всем в карман залез:
Налог за дом, налог за лес.
Кто честно пашет круглый год –
Едва на подать наскребет.
Пел он негромко – так, что толпа вокруг его слышала и хохотала, но до трибуны слова не долетали. Наконец кто-то из местного гарнизона, дождавшись утвердительного кивка шерифа, протянул лицедею лук и пару стрел.
– Пусть вон того воробья собьет! – с издевкой крикнули из толпы.
В стороне, в сотне ярдов, на приоткрытой ставне одного из окон беззаботно чистил перышки воробей. Свистнула стрела, и птицы не стало.
Билли подумал, что так стрелять может только один человек в Ноттингемшире. И, похоже, эта мысль пришла не только ему, – толпа замерла, но лучник к этому был готов: он молниеносно спрыгнул с жердочки и, оказавшись на твердой земле, обернулся к трибуне шерифа. В следующий миг шапка с ослиными ушами, звякнув напоследок бубенчиками, полетела на землю.
– Как ваш сын на вас похож, милорд! – быстро улыбнулся лучник, подняв готовое к выстрелу оружие. – Сколько ему уже? Лет десять?
– Хватит зубоскалить, Локсли! У тебя всего одна стрела.
– Так и сын у вас всего один. А вот делать тайные знаки страже не нужно: я услышу щелчок арбалета или свист тетивы и успею выстрелить.
– Что тебе надо на сей раз?
– Мальчишку, которого вы собираетесь повесить.
Билли радостно встрепенулся. Он и сам не заметил, как рядом с ним вдруг очутилась цыганочка – та, что кидала лучнику огрызок для выстрела. Вблизи стало видно, что она намного старше, чем ему казалось.
– Тихо, тихо, – негромко сказала цыганочка, и Билли увидел легкий тонкий нож в ее руке. – Не дергайся, и я тебя не задену.
Он кивнул и снова прислушался к словам лучника:
–…и как только мальчишка и девушка уйдут – твой сын будет в безопасности.
