— Вы следственный патологоанатом! — почти закричал Ньюсон. — Вы когда-нибудь слышали о принуждении? Где нож?
— Ну… я… я…
— Я читал в вашем заключении, что девочка предположительно убила себя ножом, взятым на кухне.
— Да, это так. Мать опознала его.
— Где он?
— Она попросила его забрать. Я так и сделал. Я положил его в пакет и забрал в свой кабинет… и… я выкинул его… Инспектор, девочка была одна в комнате. Следов борьбы не было, была записка… Я просто подумал…
— Господи! — воскликнул Ньюсон. — А я-то полагал, что первый, самый первый принцип следственной медицины заключается в том, чтобы ничего не трогать и ничего «просто» не думать.
В комнате повисла тишина. Доктор Форрест в смущении смотрел в пол. Коронер и местный детектив явно не знали, что сказать. Ньюсон смотрел на тело девочки. Было так дико обсуждать эти вещи в ее присутствии. Он натянул простыню на оголенное тело.
— Что было надето на девочке, когда вы ее нашли?
— Школьная форма. Она только сняла галстук и блузку. На ней были лифчик, юбка, носки и туфли.
— Где одежда?
— У нас, — ответил служащий морга.
Ньюсон повернулся к констеблю:
— Я хочу, чтобы носки отправили в лабораторию. Полагаю, вы найдете на них следы скотча. Если изучите стул, на котором сидела Тиффани в момент смерти, то обнаружите, что на ножках немного слезла краска, как будто их обмотали клейкой лентой, а потом сорвали. Стул лежит в багажнике моей машины, и еще там чашка, в которой явно был кофе, который Тиффани приготовила для убийцы, хотя сомневаюсь, что мы обнаружим отпечатки или следы ДНК. Также нужно осмотреть предплечья девочки, потому что, думаю, наряду со шрамами мы найдем доказательства того, что ее связывали. Кто бы это ни сделал, он не пользовался клейкой лентой, потому что знал, что она оставит заметный след на коже. Думаю, это был какой-то провод, так что под порезами должны быть ссадины. И также, пожалуйста, исследуйте ее язык. Я абсолютно уверен, что у нее во рту был кляп, следов клейкой ленты нет, значит, это был именно кляп.
— Инспектор, — впервые открыл рот коронер, — что же, по-вашему, произошло в комнате девочки?
— Тиффани Меллорс пришла домой из школы, и вскоре после этого раздался звонок в дверь. Посетитель либо знал Тиффани, либо был уверен, что сможет убедить ее впустить его в дом. Она приготовила ему кофе и взяла себе банку диетической колы. Этот человек поднялся в спальню Тиффани. Оказавшись там, он поставил кофе на туалетный столик и усыпил жертву. Полагаю, хлороформом, потому что первые отчеты говорят, что в комнате горели ароматические палочки. Думаю, он зажег их, чтобы скрыть запах. Когда Тиффани Меллорс очнулась, у нее во рту был кляп, а ноги были прикреплены лентой к стулу. Мужчина держал в руке кухонный нож, который принес из кухни, пока Тиффани была без сознания. Угрожая ей ножом, он заставил ее написать «предсмертную» записку. Затем он привязал ее руки к спинке стула и начал наносить порезы. Ему нужно было, чтобы руки были связаны, потому что иначе кровь хлестала бы в разные стороны и забрызгала его. Самым главным для него был способ пытки Тиффани, а также то, чтобы она страдала, будучи в сознании. Он хотел, чтобы она знала, что он резал ей руки вдоль и поперек. Нанеся несколько ран, имитирующих пробные порезы подростка, он аккуратно нанес Тиффани смертельные раны. Затем он стоял и смотрел, как она быстро истекла кровью. Когда Тиффани потеряла сознание, он вынул кляп, положил нож на пол, убедившись предварительно, что на нем остались отпечатки пальцев Тиффани, и вышел из дома. Это тихая улочка, и он ушел незамеченным, хотя мне нужен будет полный список допросов соседей, вдруг кто-то что-то видел.
— Но, инспектор, — в ужасе спросил коронер, изменившись в лице, — почему?
— Прочитайте записку, которую он заставил ее написать, — ответил Ньюсон. — «Меня погубили издевательства».
