«Последняя, — подумала она, — что же мы будем делать?»
Норт тоже не сразу справился с банкой. Пока он возился, его длинные до плеч волосы спадали на лицо. Его силачом тоже назвать было нельзя. Когда они познакомились, он играл в группе и казался ей нереальным. Когда он стоял на сцене с гитарой в руках в свете прожекторов, каждая вторая девушка мечтала о нем. Но он выбрал ее, и она не собиралась противиться. Их отношения не были гладкими. Это был вихрь, водоворот и американские горки, хотя поначалу все напоминало ванильно-розовую помадку, которая затем была отравлена ревностью, алкоголем и ссорами. Но они не расходились. Один Бог ведал почему.
Слабого всегда притягивает сильный, вот только тогда она и подумать не могла, что слово «сильный» не всегда стоит возле слова «мужчина».
У нее не раз возникала мысль уйти от него, но все улетучивалось, когда он выходил на сцену и посвящал ей очередную песню. На первый взгляд могло бы показаться, что дело в тщеславии. Каждая девушка, которой когда-либо посвящали стихи, знает, как это щекочет самолюбие. Но в данном случае, дело было не в этом.
«Музыкальный оргазм». Так она это называла. Понять это сможет только тот, кто когда-либо испытывал нечто похожее. Соски твердеют, мурашки бегают так, что кожа начинает вибрировать, а все волоски на теле становятся похожими на маленькие антенки. Такое происходит, только когда музыка резонирует с душой и настроением. В этом нет никакой магии, но для нее все это было сплошным волшебством. Ей не было интересно, что звуки, издаваемые в диапазоне человеческого крика, вызывают наибольший отклик у слушателя. Ее не интересовало, что все это заложено в нас природой. Она не знала, что ухо человека способно услышать крик с более дальнего расстояния, чем любые другие равные по громкости звуки, и что приятно это по тем же причинам, по каким мы с упоением читаем ужасы ночью под тусклым светом ночника. «Я избежал опасности, но ее не избежал кто-то другой». Ей было все равно, что вся магия заключалась в высвобождаемом дофамине. Ее волновало только то, что когда Норт пел, казалось, что душа его плачет, а он словно кричит от боли. И единственно, чего ей хотелось в тот момент — просто обнять его.
— Это последняя? — спросил он, кивнув на банку.
— Да. Нам придется отсюда выйти. Нам нужна еда, мы же…
— Завтра, — перебил он ее.
— Но…
— Завтра, Лини-бикини, завтра, — он поцеловал ее в лоб и вышел из кухни.
Но слово «завтра» это слово-ловушка, ведь завтра это день которого нет. «Завтра» это то, что никогда не наступит, ведь стоит прийти новому дню, как оно опять от нас ускользает.
Томми был хорошим мальчиком. Он всегда знал, что он хороший. Правда, другим мальчишкам он почему-то не нравился. А вот девочки его даже любили. Он мог их слушать, мог увлеченно им что-то рассказывать, но самое главное, он всегда чувствовал, что надо сказать, чтобы у девочек проявился материнский инстинкт. Если мальчишки-забияки обижали Томми, то девочки сразу же бросались его защищать. Иногда он мог обидеть и кого-то из девочек, но они почти тут же его прощали и сами же его оправдывали. Большинство из них…
Но Томми общался не только с девочками. У него был лучший друг. Он жил неподалеку и часто заходил к нему в гости. Сам Томми в гости не ходил. Да и зачем? У Томми всегда были игрушки, которые он хотел, а вот у Санни игрушек было мало, а может, и совсем не было, наверняка Томми не знал. Санни всегда приходил в гости после школы и уходил до возвращения мамы с работы. Однажды, в первые дни начала их дружбы, Санни встретил Томми со школы. Они, прогуливаясь, шли через пруд. Задержавшись там на время, они стали бегать вдоль берега, то и дело запуская камешки в воду. Кроссовки промокли, но веселью это не помешало, Томми даже стало все равно, если мама потом будет ругаться. На улице было тепло, а он и с мокрыми ногами мог дойти до дома. Утомленные пробежкой, мальчишки остановились у скамейки, чтобы покормить уток. Томми знал, что его «послеучебная прогулка» маме не понравится. Она не любила, когда Томми задерживался где-то после школы, но еще больше она не любила, когда «эти дрянные соседи совали свой нос не в свое дело и жаловались на ее мальчика». «Дрянные соседи», — вот кто враг Томми. Его мать тоже так считала, иначе, она не стала бы называть их «дрянными». Томми опасался, что кто-нибудь может их заметить и нажалуется маме, но им было весело, поэтому цель оправдывала средства. Они смеялись и кидались хлебом в проплывающих уток. Прохожие настороженно поглядывали в их сторону, но Томми было плевать. Утро в школе не задалось, зато теперь все налаживалось, ведь рядом был лучший друг, с которым можно от души веселиться.
