По мере продвижения, чувствовалось, что климат меняется, стало теплее, снег уже не покрывал землю сплошным ковром, и они пошли быстрее. Как-то, идя с Нивалем по лесной тропе, Эйлин заметила:
— Зря мы не взяли из сторожки лук.
— А что бы ты с ним делала? — Поинтересовался Ниваль.
— Подстрелила бы что-нибудь на обед. А то рыба, ягоды, орехи и прочие дары природы уже порядком надоели.
— А, так ты еще и охотница? Ну-ну.
Она искренне возмутилась. Тактичному человеку не пришло бы в голову сомневаться в талантах дочери Дэйгуна.
— Между прочим, получше тебя. Уж кое-чему меня научили. Вот увидишь, когда я лук раздобуду. Сама буду есть, а тебе ни кусочка не дам!
Не успела она произнести эти слова, как почувствовала, что ее ноги что-то опутывает. Через секунду какая-то сила подняла их с Нивалем в воздух и подвесила вниз головой. Они оказались вдвоем в липком тесном коконе.
Эйлин попыталась вытащить нож, но быстро поняла, что это бесполезно: они были опутаны и прижаты друг к другу так, что нельзя было пошевелиться. В довершение всего, локоть Ниваля больно впился ей в бок, и избавиться от него было невозможно.
— Черт бы тебя побрал с твоими локтями, — проворчала она.
— Извини, дорогая, в следующий раз, когда мне придет в голову идея повисеть с тобой вниз головой, я обязательно сгруппируюсь, чтобы прислониться к тебе чем-нибудь помягче, — язвительно ответил Ниваль. — Между прочим, если ты заметила, рукоятка твоего ножа упирается туда, где ощущать ее крайне некомфортно. Но я не болтаю, как некоторые, а пытаюсь придумать, как нам спастись.
Закончив эту эмоциональную тираду, Ниваль многозначительно умолк, оставив Эйлин в полном недоумении. Через полминуты она спросила:
— Ну как, придумал?
Ниваль молчал, сдвинув брови.
— Мда… Между прочим, странно, что твоя знаменитая интуиция не подсказала тебе, что здесь ловушка.
Он хмыкнул.
— Действительно, странно, что такая выдающаяся охотница не заметила такой примитивной паучьей ловушки.
«Точно, паучьей!» Эйлин громко выругалась и принялась энергично двигаться, пытаясь расслабить путы. Со стороны они походили на гигантскую жирную извивающуюся гусеницу. Ниваль сдавленно охнул.
— Черт возьми, прекрати эту пытку!
— Да плевать, когда явится хозяин паутины, будет не лучше!
— Нет уж, есть вещи, которыми мне не хотелось бы жертвовать, — не сдавался он. — Лучше пусть меня сразу паук сожрет.
— Эгоист! — Буркнула Эйлин, но перестала бесчинствовать. — Думаешь, когда тебя жрет паук — это намного приятнее?
— Сейчас мы это узнаем, — вполголоса пробормотал Ниваль.
Эйлин посмотрела туда, куда он указывал взглядом. Их с интересом разглядывали четыре пары красных, блестящих, выпуклых, чуть продолговатых глаз, расположенных полукругом на черной мохнатой голове. Хозяин глаз был футов десять ростом, имел черное глянцевое брюхо и спину, покрытую расходящимися от середины полосами серо-коричневого меха. Огромная паучья туша покачивалась на мохнатых ногах с острыми зазубренными пластинами. Рассмотрев их, паук, как им показалось, разочарованно вздохнул. Видимо, их слегка бледный и худосочный вид не внушал доверия. Для верности он решил ощупать их и медленно протянул к ним тонкие осязательные лапки. Эйлин невольно уткнулась Нивалю в плечо, и тому пришлось, зажмурившись, принять удар на себя. Но ничего страшного не произошло. Покрытые жесткими длинными щетинками лапки паука просто прикасались к его голове, дотрагиваясь до волос и щек.
Закончив осмотр, паук снова вздохнул и, прошелестев что-то, срезал кокон с пленниками с дерева. Упав на землю, те застонали и разразились возмущенной бранью, но паук, потеряв к ним всякий интерес, пошел дальше, медленно переставляя ноги высотой с дом. Увидев проплывающее над ними блестящее брюхо, они окончательно убедились, что их не собираются есть, и решили покачать права.
— Эй, уважаемый! — Закричала Эйлин вслед удаляющемуся пауку. — Мало того, что вы обращаетесь с живыми людьми, как с картошкой, да еще и оставляете их на произвол судьбы!
— Тссс, тихо, — шикнул на нее Ниваль и прошептал: — Он тут не один.
Эйлин медленно повернула голову и увидела нацеленное в лоб Ниваля копье. Затем взгляд ее скользнул на сжимавшую копье руку и на существо, которому она принадлежала.
