Двадцатичетырехлетние Томми и Шон беззаботно улыбались. У обоих были кудрявые волосы до плеч, одинаковые острые носы и тонкие, словно бы вьющиеся по зубам губы. Томми ухаживал за зубами лучше, чем брат.
А вот глаза их внушали Холленд страх. Широко раскрытые, они смотрели с маниакальным вызовом, за которым крылось не мужество, а слабоумие. Взгляд их привел бы в замешательство дьявола.
— Это они? — прошептала она. — Тут нет ошибки?
Шуресс покачал головой:
— Мы обнаружили отпечаток ладони Томми.
Молодой человек на экране понес вздор о классических антиобщественных симптомах и их проявлениях. Холленд в ярости выключила звук. Никаких объяснений тут не требовалось. Она много прочла о кровавых подвигах Макналти. Эти приспешники смерти убивали ради удовольствия, разглагольствуя об идеологии и набивая карманы.
Кто из вас был там? Близко ли я к тебе подошла?
Холленд стала неистово тереть предплечье, чтобы избавиться от мурашек.
— Отпечаток ладони, — негромко произнесла она.
— Они допустили промах. Нам повезло.
Холленд подняла взгляд на Фрэнка:
— Какими сведениями ты можешь поделиться со мной?
Шуресс рассказал ей, что Смит связался со Скотленд-Ярдом и британцы передали данные, которые не оставляют сомнений в том, что эту бойню устроили Макналти. О розыскных мерах он сообщил больше, чем позволил Джонсон, потому что правила на Холленд уже не распространялись... хотя она пока не знала этого.
Холленд слушала внимательно. В глубине души у нее зарождалась надежда. Надо как-то убедить Смита допустить ее к розыску. Если ей предоставят возможность...
Уголком глаза она заметила, что Шуресс тянется к пульту дистанционного управления телевизором.
— Не надо, Фрэнк. Не выключай.
— Поверь, смотреть это тебе ни к чему.
Холленд выхватила у него пульт и усилила громкость. Внезапно началась трансляция пресс-конференции в сенате. Толпа конгрессменов с горящими гневом глазами теснилась за спиной худощавой женщины с острым, слишком накрашенным лицом. Сенатор Барбара Зентнер пронзительным голосом обращалась к журналистам.
— Мне известно из достовернейших источников, — говорила калифорнийская республиканка, председатель могущественного комитета по финансам, — что при охране сенатора Уэстборна секретная служба допустила серьезное нарушение. Неопытный агент — в сущности, стажер, — прикрепленный к сенатору, не всегда придерживался существующих правил...
По телу Холленд пробежала дрожь.
Откуда она узнала?
Шуресс отобрал у нее пульт и выключил телевизор. Холленд сорвалась с места и заметалась по комнате.
— Фрэнк, откуда Зентнер это известно? — повторила она свой вопрос вслух. — Мы с Джонсоном написали рапорты. Оба отправлены директору. Неужели...
Шуресс подался вперед.
— Не смей так думать, — строго сказал он. — Смит — достойный человек. Способов разузнать о тебе у Зентнер было много.
— Назови хоть один!
Фрэнк закусил губу. Холленд не представляла себе, как быстро разносятся слухи в секретной службе. Когда подопечного убивают, всю организацию лихорадит. Подробности распространяются быстрее, чем сплетни в маленьком городке, где есть телефоны с отводными трубками. Шуресс сам узнал о трагедии меньше чем через полчаса после того, как она произошла. Хотя в то время находился в постели.
— Так или иначе, она узнала, и поверь, Смит здесь ни при чем, — сдержанно сказал он. — Ничего не поделаешь...
— Смит ждет меня к трем часам, — неожиданно сказала Холленд. — На поддержку его рассчитывать не приходится, так?
Шуресс отвернулся. Холленд поняла, что ей предстоит, и у нее мучительно сжалось сердце.
— Так?
— Смит отстранит тебя от работы и назначит официальное расследование.
Холленд почувствовала, как кровь приливает клипу.
— Глава четырнадцатая параграф три "в", — прошептала она. — Это будет просто формальностью, чтобы меня выпереть.
— Еще неизвестно, чем обернется разбирательство, — сказал ей Шуресс. — Причастность Макналти придает делу совсем другой оборот.
Холленд, вытянув руку, впилась ногтями в его ладонь:
— Правда, Фрэнк? Ты действительно так считаешь?
* * *
Холленд попросила Шуресса уйти, и все его возражения оказались напрасными. Ей требовалось побыть одной, успокоиться перед встречей со Смитом, подавить чувство страха и безнадежности.
