Мать сказала: "Но я же никакого перевода не посылала". - "Не вы, так кто-нибудь другой. Денег у него больше чем достаточно. Придите 26-го, тогда я приму передачу. Поняли, гражданочка?" Мать "поняла", и мы ушли. Что это за история?
Может быть две версии: 1-ая, что отец действительно получил денежный перевод (откуда?), что денег у него достаточно и что оттого не принимают передачи. Но тогда почему же в "Вопросах и ответах" говорят, что отец не числился на передаче, а теперь "вносите хоть сейчас", а человек, принимающий передачу, говорит, что отец числится на передаче и говорит о переводе? Эти противоречия можно объяснить тем, что "Вопросы и ответы" плохо осведомлены, или административными неувязками. 2-ая версия: история с "переводом" - способ не принять передачи до 26-го (в виде репрессии).
Но почему до 26-го? Почему именно до 26-го? Конечно, вопрос, примут ли передачу 26-го, но двоекратно "передатник" об этом заявлял. Правда ли история с переводом или способ лишить человека передачи? На это невозможно ответить. Человек, который говорил нам о переводе, говорил с симпатичным и добродушным видом.
Правду ли он говорил? Или вообще "перевод" - трюк? Но если это правда, то абсолютно не видно, кто мог послать этот перевод. Кто? Разве что тетя Нютя из Ленинграда? Но это маловероятно. Интересно, что об этом случае подумают Муля и Лиля. Действительно, кто мог послать перевод? - Неизвестно. Но если это репрессия, то почему точно 26-го она прекращается? 26-го будет месяц со времени последней передачи. "Денег у него больше, чем нужно". Хотелось бы верить, но история с переводом очень темна. Кто в тюрьму отправит перевод? Может быть, Нютя?
"Не вы, так кто-нибудь другой". Мучительная неуверенность! Может быть, какой-нибудь бывший папин "патрон"? - Но это столь неправдоподобно! Может быть, кто-нибудь из санатории НКВД, где папа был в 37-м году (или 38-м), - неизвестно. Очень все-таки любопытная штука. Во всяком случае, мы никогда не слышали, чтобы говорили о переводах. Странная штука. Это так же может быть правда, как и трюк. Надеюсь, сегодня или завтра зайдет Муля, мы ему расскажем. Пойду в читальный зал. Но кто мог послать отцу перевод?
Дневник N 7 16 июля 1940 года
Георгий Эфрон Вчера мы были у Барского. Барскому удалось всучить иск судье (о вещах). Суд насчет вещей назначен на 25-ое. Повестки вручаются: НКВД (судья отправит), домоуправлению, где жила Аля (сестра) и московской таможне. Значит, суд 25-го.
Это интересно. Мать должна составить опись вещей и получить справку из Гослитиздата, что ей нужны рукописи и книги для литработы: эта справка поможет делу. Барский - наш адвокат. Очевидно, что вещи мы получим. Тем более что у нас есть ключи - это очень убедительно. Привлекается НКВД и мостаможня (как ответчики). Мать сейчас пошла на Мерзляковский вручать повестку домкому, которые дадут справку, что Аля у них жила. Был вчера Муля. Он абсолютно убежден: 1) что денежный перевод ни в коем случае не мог прийти "снаружи"; 2) что этот перевод исходит от "начальства" отца и что это очень благоприятно. Это не может никак быть враньем. Муля очень обрадовался этой штуке. В сущности, человек, который сидел у передачи, не имеет права говорить о переводе, но очевидно, что это так необычно (перевод), что он не вытерпел и сказал. Барский высказался тоже в таком смысле, что перевод не вранье и что он может исходить только от учреждения, а не от частного лица. Совершенно ясно, по-моему, что этот перевод исходит от начальников отца, как, быть может, обнадеживание. С начала всего этого дела можно различить три очень нам благоприятные обстоятельства: передача Але денег, заработанных ею до своего ареста в "Ревю де Моску". Туда для этого специально явились из НКВД. 2-ое - высылка Алеши на 8 лет и заявление его Ирине (жена его), что "Аля доставила ему неприятности". 3-е - перевод денег отцу (каковой перевод непременно прошел через наркома, который его утвердил). Ирина, жена Алеши, поехала туда в лагерь (привезти ему какие-то вещи). Бесспорно, что Алеша что-нибудь ей расскажет, и это-то и будет очень интересно, если удастся узнать. И Муля, и я воспринимаем эту историю с переводом как исключительно благоприятное обстоятельство, бесспорно, выходящее из пределов обыденного, раз даже человек из передачи об этом сказал (когда мог ничего не сказать). Возможно, что отец и сестра сидят теперь в качестве свидетелей, а обвиняемые - Львовы. Все возможно.
