Сегодня хороший для меня день, хорошо наполненный и интенсивно прожитый. Утром я пoтащился в разные места, чтобы починить свои ботинки. Вернулся домой на трамвае и вижу Вольфа, немецкого писателя, только что вернувшегося из Испании и концентрационных лагерей во Франции. Он произносил речь в Государственном Издательстве, в канун 1-го мая. Он сходит на "Чистых Прудах", и я схожу вместе с ним: мне хотелось знать, куда он отправляется. Он идет по Чистопрудному бульвару, и самое забавное во всей этой истории то, что ввиду того, что он хорошо одет (по-европейски: берет, плащ), над ним издевается группа нянек, сидящих на скамейке. Мне было в этот момент здорово смешно! Вольф повернул в переулок около кино "Колизей" и там исчез. Я продолжал свой путь к "Покровским Воротам" и бац! Попадаю на Валю Предатько, которая семенила со своей сумочкой. Мы посмотрели друг на друга, но не поздоровались, и это просто чертова чушь, потому что мы уже давно знакомы по телефону. Ну и вот, я прохожу дальше, и мы не здороваемся - просто идиотство!
Тем временем, я надеялся, что один школьный товарищ мне достанет билеты на футбол, сегодня, я ему звоню, но дело проваливается. Мне придется разворачиваться самому, то есть купить билет. Вот я дома. Я кончаю обедать - дррр - телефон. Я кидаюсь к нему, звонит Валя. Кстати, я, по правде говоря, этого ожидал, потому что история на бульваре все-таки слишком комична. Я с ней болтаю и говорю, что мы виделись сегодня на бульваре. Она отвечает: "Да, кажется".
Странно это "кажется". Мы долго говорим о погоде, о каникулах, о школе. Я узнаю, что она насовсем ушла из нашей школы (жаль!) и что она будет держать экзамен в 10-й класс в другую школу. Я также узнаю, что она читает Уэльса, обожает Фаррера.
Она просит меня достать ей Фаррера во что бы то ни стало. Она еще спрашивает, подозреваю ли я, почему она звонит. Я ей отвечаю ее же словами, "что она иногда скучает и тогда мне звонит". Она смеется и говорит, что никогда не скажет мне причину. И она просит ей достать Фаррера (по-русски, конечно). Я ей обещаю, что сделаю максимум возможного и позвоню ей около четырех часов. Она мне дает свой номер телефона, и на этом разговор кончается. Тут меня охватил азарт: каким же я буду ничтожеством, если не смогу ей найти ее Фаррера. Я звоню сначала в Библиотеку Ленина, потом в Историческую, потом в Библиотеку иностранной литературы. В 1ой не выдают книг на дом, во второй не выдают неисторических книг на дом, в третьей нет русских переводов иностранных книг. Тогда чисто спортивный задор начинает мне грызть мозги. Я выхожу и жарю в районную библиотеку, где мне говорят, что у них нет Фаррера. Я забираюсь в трамвай и жму до Сретенки, где есть справочное бюро. Я объясняю все дело служащей. На дворе солнце палит, как в Сахаре, жара! И т.п. Наконец, после продолжительных телефонных разговоров с людьми, которые явно не понимают, в чем дело, служащая мне сообщает адреса и номера телефона двух библиотек. Я звоню в одну из них - у них нет Фаррера; в другой Фаррер постоянно выдан. От этого у меня вытягивается рожа. Звоню тете Лиле, она говорит, у нее нет книг Фаррера по-русски и ей негде искать. Выхожу из будки. Бац! Встречаю Мулиного брата, которого уже давно не видел. Он мне говорит, что Муля с сыном переехали на улицу Белинского (если я правильно все смекнул).
Улица Белинского - это в центре, рядом с улицей Горького: это гораздо лучше, чем то место, где Муля жил раньше (район лучше). Немного поговорив, мы расходимся, "как в море корабли". Тут я вспоминаю, что мне нужно купить билет на футбол. Сажусь на трамвай до станции "Кировская" и оттуда звоню Вале (слышу - вернее, не слышу - звон: четыре часа). Я ей передаю скорее плачевный результат моих похождений, но вместе с тем вставляю кое-что о том, как я намучился, стараясь найти то, о чем она просила. Даю ей адрес библиотеки, где бывают книги Фаррера, но редко. Она меня благодарит. Я ей говорю, что я нахожусь на "Кировской".
Она меня обзывает бабочкой (порхаете), хотя я на бабочку вовсе не похож. Я говорю, что иду на футбол, приглашаю ее, она говорит, что простужена и все такое.
