Дневник N 9 25 января 1941 года
Георгий Эфрон Вчера вновь поругался с Митькой. Дело в том, что мы начали вспоминать болшевскую эпоху и обвинять друг друга в подлости. Я ему откровенно сказал, что я его считаю приспособленцем, оппортунистом и лицемером. Он же перенес свою злобу на отца и начал говорить о том, что когда меня и матери не было в Болшеве, то все было хорошо, что отец - тряпка, а мать - "une vieille folle"1. Потом начал говорить о том, что Аля - доносчица и донесла на Алешу. В эти минуты он был так противен, так мерзко защищал свою запятнанную семью, что я его спросил, как же он мог, считая меня подлецом и т.п., принимать то, что я на него истратил такую кучу денег? Я сказал, что на его месте я бы так не поступал - как же это: есть из чашки, которую ты считаешь грязной! Сказал я это нарочно, чтобы его задеть и поиздеваться над ним, потому что я видел, как вскрылась его подлая сущность, столь схожая с сущностью его семейки. Их отличительная черта: они делают вид, что все прекрасно, лицемерят, а под шумок вредят. Митька сделал вид, что обиделся, начал укорять меня в бестактности. Я ему сказал, что пуще всего презираю лицемерие и где вижу лицемерие и двурушничество, то всегда вскрываю и разоблачаю. Потом я ему сказал, что мне порядочно надоело его презрительное отношение к народу и к Москве вообще. Тут он меня обозвал "шпионом" и сказал, что он век не видал бульшей сволочи, чем я. Мы взяли трамвай, потом вышли и продолжали "обмениваться мнениями". Я ему сказал, что если я с ним ходил, то это только потому, что одному было скучно, так что он был чем-то вроде "taxi-girl"1, которой платишь и которая танцует. Тут он сделал вид, что хочет меня ударить, но я не дался, и ему не удалось. Это только доказывало, что он был не в силах мне противоречить. Я считаю, что эта склока имеет глубокие корни. Я и Митька слишком во многом расходимся - он лицемерен и гнил, а я нет, и в этом-то все и главное.
Он человек исключительно недоброкачественный. Неприятно только то, что я ему одолжил "Алису в стране чудес" и боюсь, что он не захочет эту книгу отдать.
Кроме того, он хотел мне подарить на день рождения две книги Кирсанова - одна с 3 поэмами ("Робот", "Золушка", "Война с чумой"), а другая - книга стихов. (Я эти книги видел). Нет, у нас с Митькой очень серьезные расхождения - принципиального характера. Мы слишком противоречим друг другу. Я играю всегда начистоту, а он говорит о каких-то теориях лжи. В школе все дела в порядке: контрольную написал на неожиданно высокую оценку: хор. с минусом. Jusqu'ici2 я писал только на пос. и пос. с минусом. А теперь вдруг хор. с минусом! По физике - хор., по истории - хор. Все в порядке. Получил ученический билет и, наконец, курс новой истории. Как будто послезавтра смогу получить "Историю народов СССР".
Это очень хорошо. Отломался кусочек переднего зуба. Англичане взяли Тобрук и Кассалу. В Англии запрещен орган компартии "Daily Worker". Завтра - примерка шубы у Мулиного портного.
Дневник N 9 26 января 1941 года
Георгий Эфрон Сейчас 4 heures de l'aprиs-midi3. Сегодня читал в "Правде", что англичане вступили в Абиссинию (итал. колония). Туда же прилетел абиссинский Негус. Тобрук взят англичанами, и в ближайшие дни будет взята Дерна. В Румынии - кровавые мятежи легионеров. 5.500 убитых по всей Румынии, еврейские погромы. Антонеску борется против легионеров и Хориа Сима. До сих пор положение в Румынии неясно.
Как будто Антонеску удастся подавить кровавый мятеж. Сегодня утром занимался уроками. Сделал чертеж. Опять нечего делать. Вчера были у Лили. Там были Кот, Вера. Пришел Женя и сообщил, что какая-то женщина, почитательница стихов матери, уезжает из Москвы и предлагает даром оставить матери эту комнату в 20 метров у Красных ворот. В ближайшие дни выяснится, насколько это предложение целесообразно и как можно его осуществить. Неужели придется опять переезжать?
Менять школу? Конечно, здесь нужно платить, но все-таки я тайно надеюсь, что эта комбинация провалится. Сегодня вечером Лиля будет говорить с этой женщиной.
