Она, Жорж Санд, восседает посреди сквера в своей классической позе, как в «Комеди Франсез»…
«В самый разгар работы, — рассказывает на обратном пути Фукье, — Жорж Санд могла встать из-за письменного стола, потому что ей требовался мужчина. Она писала страницу за страницей, как строгают доски». Ее дочь Соланж, пожалуй, еще более занятная особа. В ней мирно уживаются артистизм, разгул и домовитость: как-то уже в конце бала, в шесть часов утра, она заявила Фукье: «Пойду домой, хочу проверить, что делает прислуга».
26 мая. Каждое утро думать о людях, которых надо растить, о комнатных цветах, которые надо поливать.
28 мая. Швоб рассказывает: молодой человек приходит просить работу у банкира. Банкир выставляет его за дверь. Проходя через двор, молодой человек подбирает с земли булавку. Банкир велит его вернуть, обзывает вором и снова выгоняет».
Это, пожалуй, человечески понятнее, чем история Лафитта[35].
* Не быть никогда довольным: все искусство в этом.
18 июня. Не беспокойтесь! Я никогда не забуду услугу, которую вам оказал.
15 июля. Я за вами не пойду даже на край света.
31 июля. Поверьте мне, и книга обладает своей стыдливостью, так что не нужно слишком много о ней говорить.
3 августа. Если сразу узнают мой стиль, то это потому, что я делаю все одно и то же, увы!
13 октября. Человек утешает себя, утверждая, что хоть он и мягкосердечен, но при случае, ей-богу, сумеет быть свирепым.
15 октября. Дуэль всегда немного похожа на репетицию дуэли.
18 октября. В прозе я хотел бы быть поэтом, который умер и оплакивает себя. Проза должна быть стихом, не разбитым на строчки.
28 октября. Крестьянскую речь можно передать и не прибегая к орфографическим ошибкам.
30 октября. Фраза прочная, словно составленная из свинцовых букв, как на вывеске.
* Я смеюсь вовсе не вашей остроте, а той, которую сейчас скажу сам.
2 ноября. Просто удивительно, как выигрывают литературные знаменитости, когда их изображают в карикатурах!
* Обычная робость при посещении редакций. Возможно, враги притаились в многочисленных папках, и когда толстый любезный господин, корректор «Приложения», предупредительно подставляет мне стул, мне вдруг начинает казаться, что он просто надо мной издевается, хочет сыграть со мной какую-то шутку.
Вчера получил первые гроши, заработанные на литературном поприще. В данное время один грош так же ценен для меня, как пятьсот тысяч франков.
25 ноября. Я подсчитал: литература может прокормить разве что зяблика, воробья.
30 ноября. Баррес подчас забывает, что столь презираемый им рассказ куда труднее написать, чем философское рассуждение.
Существуют критики, рассуждающие лишь по поводу книг, которые еще только должны появиться.
1 декабря. Идея! А что в ней? Не будь фразы, я бы и пальцем не двинул.
2 декабря. Вот уж не стоит стараться понравиться талантливым людям. Какой мертвечиной должна бы стать литература, чтобы угодить Барресу!
* Писатели, за которыми признают талант и которых никогда не читают.
4 декабря. Он был так уродлив, что, когда начинал гримасничать, становился миловиднее.
11 декабря. Я смиренно признаюсь в своей гордыне.
12 декабря. …Все охотно говорят со мной о моем романе до его выхода в свет, чтобы не говорить о нем, когда он появится.
14 декабря. …Леопольд Лакур говорит Вандерему:
— Я вами восхищаюсь. В вас чувствуется спокойствие и сила. Вы идете прямо к своей цели. Вы всюду вхожи, вы всех знаете, у вас нет врагов. А я, я десять лет чуть не на руках ходил по парижским салонам и ничего не добился. Вы человек осмотрительный, не прыгун, успех вам обеспечен.
17 декабря. Чем же, в конце концов, я обязан своей семье? Готовыми романами, неблагодарный!
23 декабря. «Ее сердечко»[36]. Опять Пьеро, Коломбина, Арлекин, и какой еще Арлекин! Нет! Нет! Закрыть двери! Не пускать! Их в литературе и так полным-полно.
24 декабря. Получил сегодня в «Жиль Бласе»[37] двести пятнадцать франков, улыбался бухгалтеру, кассирам, держал себя со всеми просто-таки изысканно.
* Человек — это даже меньше, чем половина идиота!
