— Я крупный, понятно, — сказал человек, хотя он едва доходил Тику до талии. Его голос был нормальным, без странных тембров или акцента. Тик не понял, почему его это удивило, но потом сообразил. что ожидал от него чего-то вроде акцента жевунов из страны Оз.
Не нужно судить других по внешности.
Карлик продолжил:
— И я, должно быть, самый тупой толстяк, которого ты видел, потому что я оделся в черное, чтобы замаскироваться там, где все покрыто снегом.
Тик просто уставился на него, не зная, что ответить.
— Меня зовут Рутгер, — сказал незнакомец, протягивая вверх руку. — Моя рука может быть размером с большой палец твоей ноги, но не бойся пожать ее. Рад встрече.
Тик потянулся вниз и взялся за руку Рутгера, деликатно ее пожав.
— Что это было? — спросил Рутгер. — Как будто я держу вялую рыбу. Ты думаешь, я фарфоровый? Если уж ты жмешь мне руку, жми ее как следует!
Тик пожал его руку посильнее, совершенно изумленный характером нового знакомого. Наконец он ответил:
— Извини. Я просто немного удивлен. Я не знал…
— Чего? Что я выгляжу, как сжатый борец сумо? Хватит уже, давай присядем и побеседуем. Тяжесть вредит моим маленьким ножкам. — Рутгер не дождался ответа, подошел к ступенькам и уселся на нижней. Даже так, его ноги едва касались земли.
Тик улыбнулся, наконец расслабившись, и присоединился к Рутгеру:
— Вы с Нафталин друзья, так?
Рутгер хлопнул себя по пузу:
— Еще бы! Эта высоченная куча костей — лучший друг, который может быть у человека, хотя она и выше меня в три раза. Что ж, кто-то выше, кто-то ниже, если ты меня понимаешь. — Он поднял руку вертикально вверх, как будто оценивал высоту чего-то. — Нафталин очень забавная, когда узнаешь ее поближе. Но послушай стреляного воробья: никогда не спрашивай ее о том дне, когда они с ее сестрой появились на свет, если не хочешь неделю сидеть и слушать.
Тик ухмыльнулся:
— Хорошо, запомню. Зачем было кидать в меня камнями?
— А почему ты опоздал?
— Ладно, твоя взяла. Проспал.
Рутгер внимательно осмотрел Тика, ища что-то взглядом:
— Похоже, ты забыл свою часть сделки.
— Я забыл? О чем?.. — Тут Тик вспомнил стихотворение и содержащуюся в нем просьбу. Он собирался прошерстить подвал и найти какие-нибудь старые ботинки и варежки. — А, да, ты прав, я забыл. Извини.
Рутгер похлопал Тика по плечу:
— Все в порядке, я могу подождать.
— То есть…
— Именно, большой парень. Возвращайся с тем, что я просил, и я начну разговор.
Тик не стал отвечать сразу, надеясь, что Рутгер подмигнет и скажет, что он всего лишь пошутил:
— Ты… серьезно?
Рутгер наклонился к нему, как огромный резиновый мячик, катящийся по крыльцу:
— В последнюю неделю я посетил больше всяких мест, чем ты видел за всю жизнь, мальчик. Мои ботинки собираются со мной распрощаться и уйти прочь — я не планировал игры слов, но получилось хорошо. А моим рукам, молодой человек, холодно.
— То есть, ботинки и варежки для тебя?
— Для кого еще, мальчик? Ты думаешь, я собираюсь путешествовать по Реальностям с ребенком на спине? Конечно для меня! — Его голос ощутимо поднялся, и Тик испугался, что отец может услышать.
— Не говори так громко, разбудишь всех соседей.
Рутгер ответил театральным шепотом:
— Ты ни писка от меня не услышишь, пока я не буду держать в руках крепкую новую пару ботинок и теплые, как свежие кексы, варежки. — Он кивнул и сложил руки.
Тик встал:
— Я схожу, но что ты имел в виду, говоря о Реальностях?
— Расслабься, мальчик. Это касается науки Каэф, Чи-карда, Барьерной Палочки!
Тик посмотрел на него, гадая, нашелся ли кто-нибудь за всю историю человечества, кто бы ответил на вопрос еще хуже Рутгера:
— Ты вообще о чем?
Рутгер сложил два пальца и провел ими по губам — старый-престарый знак «застегиваю рот на замок».
— Ладно, — пробормотал Тик. — Через минуту вернусь.
Он поднялся на крыльцо и открыл входную дверь. Перед тем, как он вошел в дом, Рутгер сказал что-то странное:
— Это хорошо. Когда вернешься, нам нужно поговорить о мертвецах.
