Вечером дома.
22 августа. Утром в Министерстве. Потом в Комитете министров и в Главном комитете. Получил от государя из Елисаветграда бумаги, отправленные мною 12-го числа. Кн. Долгоруков пишет, что все по части путешествия благополучно. На Западе но так. Ген. Назимов по-прежнему принимает меры административного произвола без последовательности, толку и успеха. В Гродне декан Маевский организовал процессию, объявив о ней заранее, и привел в исполнение, несмотря на увещания и запрещения начальствующих. С ген. Назимовым обменивались телеграммами, но это ни к чему не повело, и в назначенный день и час вынуждены были вывести войско. Над ним принял начальство командир 3-ей дивизии. Губернатор сам выехал на площадь. Развели мост и, действительно, не пропустили процессию за Неман. Но Маевский отслужил литанию на площади и сказал слово народу, объявив, что правительство помешало выполнить обет, но что Бог видел их желания. Затем все разошлись. Губернатор при сем пишет: «Порядок не был ни на минуту нарушен; никаких происшествий и несчастий не было, и никто не арестован»{23}.
23 августа. Дома. Был у меня г. Яблочков но делу об устройстве Земского банка. Министр государственных имуществ вернулся в город. Отправлен в западные губернии чиновник особых поручений Стороженко для ближайшего разведывания тамошних дел.
24 августа. Дома до обеда. Из Вильно получено известие об объявлении военного положения. Где, когда, почему – неизвестно. Ген. – губернатор счел даже излишним меня известить об объявлении. Он сообщает только об нем в ответ на депешу, в которой я счел не излишним обратить его внимание на впечатление, которое произведет в Европе объявление края на военном положении тогда, когда эта мера не принята и в Царстве. В Киеве, по частным известиям, отбирают также оружие. От кн. Васильчикова нет о том извещения.
Обедал у Штиглица (не банкира) с лордом Нэпиром, Грейтом, бар. Пер <…?> и пр. Нэпир справедливо замечает, что у правительства нет нартии, что у нас никто его не защищает и никто за него не вступается. «Depuis six mois que je suis ici, – dit lord Napier, – c'est a peine si j'ai entendu quelques personnes de ce que l'on nomme ici le parti allemand prendre le parti du gouvernement»[115]
25 августа. Утром в городе. Заседание Комитета у вел. князя по вопросу о различии мнений милютинских и моих, по вопросу о реквизиционном способе продовольствования войск. Заявил в Комитет о полученном мною из Вильно сведении. Условились подтвердить высочайшее повеление о том, чтобы местные власти нас извещали своевременно о всем, о чем они доносят государю. Из писем кн. Долгорукова видно, что они телеграфируют в Крым, а молчат в отношении к Петербургу. Потом в Министерстве. Распорядился отправлением чиновника Департамента духовных дел к митрополиту Жилинскому в Друзкеники, чтобы убедить его издать mandement[116] римско-католическому духовенству, о прекращении его агитаторства в Западном крае. Потом у ген. Муравьева, который вернулся в город. Он совершенно дезориентирован и ни о чем не знает.
Вечером приготовил 3-е отправление бумаг к государю. Опять несколько дней сряду не ложусь ранее 3-го часа.
26 августа. Ген. Назимов уведомляет, что военное положение объявлено в Вильно, Бресте, Бельске, Белостоке и во всей Ковенской губернии, кроме Новоалександровского уезда.
Был у меня кн. Щербатов, саратовский губернский предводитель дворянства. Below the… mark[117].
27 августа. У обедни. Были у меня ген.−губернаторы Игнатьев и Анненский, известный почтсодержатель. Полезно видеть людей своими глазами. Смотрю теперь на него иначе Он лично лучше Почтового ведомства.
Был на даче Громова для осмотра сада, который великолепен, как и вся дача.
Вечером был у меня ген.−ад. барон Ливен. Получил кучу бумаг из Вильно и Ковно. Военное положение объявлено 22 числа, а 23-го ковенский губернатор Хоминский не только не знал об этом в 90 верстах от Вильно, по доносил, что дела уже приняли несколько лучший оборот{24}. Военное положение объявлено не только в вышепоименованных городах, но и в их уездах.
