— Ладно, оставь его себе. Я пойду наверх и посмотрю телик в спальне, — сказал я, вставая.
Фокус удался. Дебби подскочила, готовая взорваться, но ее остановил звонок в дверь. Я думал, она по своему обыкновению спросит меня, кто там, однако Дебби вдруг засияла наподобие рождественской елки и устремилась к двери. Не знаю, что ее больше обрадовало — возможность с кем-то пообщаться или мое явное недовольство при мысли о вторжении незваных гостей. Скорее всего и то, и другое.
Она открыла дверь. Там стояла невзрачная на вид супружеская пара средних лет в растянутых на коленях штанах и с натянутыми улыбками. Очевидно, наши соседи. Я прожил в новом доме четыре недели, но до сих пор Бог меня миловал, так что я не сталкивался с ними. Похоже, они устали ждать случайной встречи, решили взять быка за рога и пришли с тортом.
Только этого мне не хватало!
— Алан Робинсон, — сказал один из них, чуть более мужественного вида. — А это моя жена Бренда. Мы живем напротив, чуть наискосок. Вот заскочили познакомиться с вами.
«Не стоило беспокоиться!» — чуть было не ляпнул я, но вместо этого представился им и познакомил с Дебби.
Алан протянул мне руку. Я сделал то же самое — и мгновенно проникся к нему неприязнью. По тому, как человек пожимает вам руку, о нем многое можно сказать. Алан, как я понял, принадлежал к тому типу людей, которые обожают ставить других в невыгодное положение, поскольку он схватил мои пальцы и сжал их, не дав возможности ответить ему тем же. Такой трюк имеет двойной эффект: во-первых, пальцы больно сдавливаются, и тот, кто жмет вам руку, кажется сильнее, а во-вторых, у вас нет ни единого шанса сделать то же самое, и ваше рукопожатие выглядит вялым.
Ненавижу тех, кто так здоровается. У Винса была такая же привычка, раздражавшая меня до белого каления. Гнусная привычка. Ей-богу, гнусная! Детский способ утвердить над кем-то свою власть, которым я лично перестал пользоваться еще в песочнице. Я поставил галочку против мистера Робинсона в первые же десять секунд. Только не поймите меня превратно! Я не собирался идти за пушкой, просто внес Алана в свой черный список.
Там он и остался.
— Как вы устроились? — спросил он.
— Отлично, — ответил я, разминая пальцы. — Просто отлично.
— В новом доме небось полно работы?
— Совсем немного.
Это все, что он сумел из меня выжать. Мистер Робинсон с улыбкой смотрел на меня, я упорно хранил молчание.
— Откуда вы приехали? — спросил он, меняя тактику.
— Из Лондона, — вмешалась Дебби. — Из северной части.
Наглая ложь, поскольку мы жили в восточной части Лондона, но Дебби это казалось слишком нереспектабельным.
— Вы хорошо знаете Лондон? — в свой черед спросила Дебби.
— Не совсем. Мы с женой из Эттлборо, местечка рядом с Нанитоном.
Я пожал плечами: можно подумать, мне это что-то говорило! Произношение у Робинсона было ужасное, с акцентом, свойственным уроженцам центральных графств, хотя он усердно с ним боролся.
— Неподалеку от Ковентри, — добавил он, обращаясь к нам с Дебби.
— Я была в Ковентри! — пропела Дебби, завершив таким образом первую часть беседы.
— Да, чуть не забыл! Мы принесли вам лимонный торт. Может, попробуете пару кусочков?
Я в жизни не слыхал о лимонном торте, но по названию было похоже, что его приготовили из лимонов. Не знаю, так ли это, и никогда не узнаю, поскольку торт отправится прямиком в мусорник.
— Спасибо! Очень мило с вашей стороны, — сказала Дебби, принимая подарок.
Они постояли еще пару минут, неловко переминаясь с ноги на ногу и напрасно ожидая приглашения. Не дождавшись оного, соседи наконец решили: если и торт не помог, надеяться больше не на что.
— Я вижу, вы оба очень заняты, так что мы… — начал было Робинсон, но тут Дебби, эта маленькая стервозная интриганка, нанесла по моему спокойному вечеру решающий удар.
— Подождите! Мы как раз собирались пойти в бар немного выпить. Может, составите нам компанию?
Я так возмутился, что, пытаясь подобрать слова, дабы отвертеться от этого наглого приглашения, чуть было не прикусил себе язык. И попытался отмазаться, якобы не желая навязывать наше общество супружеской паре:
