— С чего ты взяла? — ненатурально удивился я.
— С того, что ты интересуешься моим творчеством только в исключительных случаях, — ответила Сашка.
Я тоже аккуратно пристроил вилку на тарелку, не выдержал и засмеялся:
— Слушай, ну ты и ведьма!..
— А ты не юли, — посоветовала Сашка. — Я не маленькая. Не хочешь об этом говорить, так и скажи.
— Я не хочу об этом говорить, — повторил я.
— Принято! — ответила Сашка. Доела все, что было на тарелке, и предупредила:
— Посуду мыть не буду. Не рассчитывай.
— Да я как-то и не рассчитывал, — ответил я уныло.
Собрал грязную посуду и сгрузил ее в раковину. Все же есть своя прелесть в теории Глеба об уважении к старшим!
Вечер прошел мирно. Я рассказал Сашке о странной женщине по имени Наталья Ивановна. Сашка тут же загорелась:
— А можно мне посмотреть дневник?
— После меня, — ответил я твердо.
— Но почему? — не поняла Сашка. — Там, что, фамильные секреты?
— Пока не знаю, — ответил я. — Сначала сам разберусь, потом тебе покажу. Договорились?
Сашка немного надулась и не ответила.
Я уселся за компьютер. Разбирать семейные архивы в присутствии другого человека мне не хотелось. Завтра. Все завтра.
За вечер я сделал десять страниц, что, в общем, не так плохо. Выключил машину и потянулся.
— Умаялся, — сказала Сашка с фальшивым сочувствием.
— Ага, — согласился я.
— Бедняжка.
Я засмеялся и вылез из-за стола.
— Слушай, — отбрасывая лицемерное сочувствие, спросила Сашка, — почему ты работаешь на этом техническом пенсионере? Насколько я знаю, у тебя есть вполне приличный ноутбук. Нормальная современная машина, можно с собой перевозить из Города на дачу и наоборот…
Я погладил старенький монитор.
— Ты же знаешь, я привязываюсь к старым вещам, — сказал я.
Сашка задумчиво кивнула:
— Лет через десять то же самое ты скажешь обо мне.
— Не скажу, — пообещал я.
— Значит, подумаешь.
«Через десять лет, девочка моя, ты будешь замужем за каким-нибудь небедным парнем современной конфигурации, — подумал я. — А я останусь в твоем далеком нелюбимом прошлом. Вряд ли ты напишешь роман, который мой издатель сочтет достойным внимания публики. Ты обидишься за это не на него, а на меня, и уйдешь прочь. И правильно сделаешь: что с меня взять? Так должно быть, и так будет».
— Вот сейчас ты подумал обо мне какую-то гадость, — сказала Сашка, наблюдая за моим лицом.
Я подошел к ней и поцеловал ее в лоб.
— Девочка моя! — сказал я с чувством. — Я не способен думать о тебе гадости!
— Докажи! — потребовала Сашка.
— Чем?
— Покажи мой роман издателю.
Я вздохнул. Практичная особа, ничего не попишешь.
— Ты скоро его закончишь? — спросил я.
Сашка оживилась:
— Что, неужели покажешь?
— Сначала сам прочту.
— А потом покажешь?
— Покажу, покажу, — смирился я.
Сашка в волнении хрустнула пальцами.
— Через неделю закончу, — пообещала она.
Я кивнул и отправился в сад.
Черт, ну почему я такой слабохарактерный?! Все-таки вырвала из меня нужное обещание! Ведь знаю, что ее последний роман, наверняка окажется ненамного лучше предыдущих!
Я тяжело вздохнул и покачал головой. Ничего не поделаешь. Слабый я человек. Очень слабый.
Утром после завтрака Сашка заторопилась домой.
— Постараюсь закончить роман побыстрей, — объяснила она мне.
— Давай, — согласился я вяло.
— Ты не раздумал?
— Саш, я покажу твой роман, — ответил я. — Но за результат не ручаюсь.
Таким образом, я попытался немного сбить волну эйфории, которая овладела Сашкой со вчерашнего вечера. Но видимых результатов не добился.
Сашка чмокнула меня в щеку, прыгнула в такси, которое я вызвал из Города, и машина унеслась прочь. Я едва успел расплатиться с водителем.
Я вернулся на дачу. Прошелся по дому, собрал грязные вещи и сунул их в стиральную машину. Достал из кладовки моющий пылесос и прошелся по дому с тщательной генеральной уборкой. «Нужно нанять домработницу», — подумал я, очищая ковер от песка, неизвестно как туда попавшего. Впрочем, вру. Песок притащил я сам, на подошве своих кроссовок.
В общем, полдня я потратил на то, чтобы навести в доме порядок. После этого немного покопался в саду, срезал несколько роскошных розовых бутонов и принес их в дом. Поставил цветы в красивую хрустальную вазу и водрузил ее на свой письменный стол. Воздух в комнате тут же наполнился благоуханием.
