– Ты даже не представляешь, как это невероятно больно вновь пережить то, что столько веков пытался изжить из памяти…
– Но ведь все уже идет по-другому! – Я прижалась к его словно высеченной из камня спине. – Я не попрошу у тебя вечности, и ты не отравишь меня кровью, как этого бы хотела твоя мать.
Влад, еще секунду назад невозмутимо разглядывающий что-то в затуманенном дымом окне, стремительно развернулся и, больно сжав мои плечи, уставился мне в глаза.
– Мати?!
– Ты не знал? – На дне черного зрачка уже клубился багровый дым, но я выдержала его взгляд и продолжила: – Когда она вызвалась проводить меня в твою комнату, я услышала все, чтобы «отринуть последние сомнения и воссоединиться с тобой в Вечности». Она очень убедительно живописала, как через пару десятков лет я перестану вызывать у тебя интерес, а нашим детям не будет нужна смертная мать. В ход пошло и еще одно немаловажное убеждение. Став бессмертной, Катарина смогла бы прекратить войну между вашими родами. Ведь Изабелла Мареш никогда бы не причинила ей вреда.
– Но… мати наверняка не знала о том, что Катарина инфицирована оборотнем… – Влад выпустил мои плечи и задумчиво качнул головой. – Не верю, что и это было подстроено!
– Может, и не знала. – Я заглянула в его глаза. – Это уже неважно. Если я сегодня не умру, значит, мы уже изменили ход событий! Кстати, всегда хотела спросить… Почему ты ненавидел мати настолько, что даже пошел на все, только бы не дать ей вернуться из безвременья?
Он усмехнулся и притянул меня к себе.
– Ты ошибаешься, я ее любил. Все детство, юность я пытался быть для нее идеальным сыном. Мечтал заслужить хоть один ласковый взгляд. Пытался понять, почему, что и как бы хорошо я ни сделал, мне в награду доставался лишь холод безразличия. В конце концов, я привык быть изгоем. А безвременье… Пусть в нем царит слабость и голод для таких, как мы, но…
– Это место будет для нее спасением. Ведь она… – Звонкий голос, раздавшийся у нас за спиной, потонул в тревожном грохоте. Замок вздрогнул, предчувствуя свою гибель. Я стремительно развернулась к невысокой, закутанной в темный плащ фигуре. Лица было не разглядеть, но вот голос выдавал ее с головой. Пальцы Влада крепко стиснули мои плечи. Видимо, он тоже узнал нашу гостью. – Я уничтожу Лучиана, и его сестра, освобожденная мною из безвременья, станет покорной пешкой в моей игре.
– Мадам Матильда? – раздался над ухом вкрадчивый голос Влада. – Такая гостья без охраны и в нашем логове…
– Не бойся за меня, мальчик. Моя охрана крушит ваших охотников на нижних этажах, а я в это время решила повидаться с вами… – Она откинула на плечи капюшон, и я беззастенчиво уставилась в ее молодое, красивое лицо, тут же вспоминая до мелочей нашу встречу на мельнице. – …чтобы получить желанный приз.
– В виде наших голов? – В голосе Влада не мелькнуло и тени волнения или гнева. Он говорил с ней так, будто был заранее уверен в нашей победе.
– Именно. Сейчас петля времени снова сомкнется на ваших шеях, и мне вновь будет даровано пять веков бессмертия! Так уже было и так будет! Вы вновь и вновь наступаете на одни и те же грабли! И снова вернулись, чтобы все повторить. – Она улыбнулась, прошла в центр комнаты, коснулась пальцами кожаной обложки дневника, раскрытого на недописанной странице. – Именно вас я выторговала у Лучиана и Изабель. Вы мои жертвенные тельцы. Своей любовью, своей смертью и жизнью вы даруете мне века, украденные мною у нескольких поколений не рожденных вами потомков. Вы – первенцы, родившиеся у Изабель и Лучиана от избранных ими смертных. Да-да… Катарина родилась у Изабель от ее супруга, который вскоре погиб, а ты, Влахо, никогда не был сыном Софии Вайнской. Ты первый ребенок Лучиана и смертной, которая стала твоей кормилицей. Помнишь, как мати приказала забить ее до смерти?
– Тогда кем мне приходится София Вайнская? – Влад, не выпуская моих плеч, вдруг незаметно отступил назад. Затем помедлил и сделал еще один маленький шажок.
– София Вайнская – сестра Лучиана. Младшая. Она была первой обращенной им бессмертной. Ты зря пытался стать ей сыном и полюбить ее. София тяготилась тобой, но не могла пойти против воли брата, а он заставил ее поклясться, что ты никогда не узнаешь, кто твои истинные родители.
