Он отхлебнул бордо и подвел итог:
– Вот теперь мы подходим к самому важному звену во всей вашей истории, и вам это обойдется ровно во столько десятков евро, сколько вам лет.
Когда я заплатил ему, господин Ленен продолжил:
– Что вам следует делать дальше и каким образом, скажет вам кто-то другой, а не я. Я рассказал вам ровно столько, сколько здесь можно сказать. Чтобы узнать продолжение, вам придется ехать в Египет и в коптской части Каира, возле тамошней церкви, разыскать мадам Зоиду, которая занимается старинным «макияжем» с помощью египетских красок. Там эту женщину знают все, и найти ее не составит труда. Да, не забудьте прихватить для нее какую-нибудь вещь, принадлежавшую вашей Лемпицкой… Кстати говоря, эта самая Зоида в свое время познакомилась с Лемпицкой…
«Что за ерунда!» – подумал я.
Прощаясь с господином Лененом, я решил: нечего бросать деньги на ветер и ехать в Египет. Все это распрекрасно можно сделать и в Париже, и даже у нас.
Господин Эрланген, который был признан виновным в убийстве Лемпицкой, постольку поскольку превысил меру необходимой самозащиты, сейчас отбывает срок тюремного заключения. Однако он продолжает утверждать, что у него имеется свидетель, один прохожий, который может подтвердить, что он стрелял в Лемпицку только для того, чтобы защитить свою жизнь. Якобы этот свидетель по имени Эрвин, проходя по улице, услышал выстрелы и вошел в дом, чтобы при необходимости оказать помощь. Он был готов свидетельствовать перед судом в защиту обвиняемого Эрлангена и сказал, что можно вызвать его по телефону 0389–430–23066, который и продиктовал ему, чтобы тот записал его в мобильник. Однако Эрланген по этому номеру не нашел никакого Эрвина, потому что оказалось, что это номер какого-то детского сада.
Уверен, Эрланген этого свидетеля выдумал.
С Лемпицкой я разговаривал неоднократно, поэтому знаю, что ее не удовлетворили бы те приговоры, которые суд вынес в связи с «ее» делом. Она сочла бы, что Клозевиц на суде «выкрутился» и что он заслуживает гораздо более строгого наказания. За что?
Пытаюсь вспомнить Лемпицку. Но в моих воспоминаниях она никогда не является мне в движении. Она всегда неподвижна. И я не слышу, как она говорит. Мои воспоминания о ней никогда не предстают в виде фильма, пусть даже немого, нет, только в виде собрания снимков, в виде суммы разных моментов, которые навсегда упустили свой момент. За ней остается множество умерших и еще больше несостоявшихся поцелуев. И еще ее убийца, которого она очень любила.
В судебных документах, связанных со смертью леди Хехт, значится, что это было убийство из ревности. И убийца госпожа Лемпицка, и убитая леди Хехт были любовницами одного и того же лица – Мориса Эрлангена. Неудивительно. Это такой тип, у которого всегда весна на дворе.
Мадам Лемпицка отправила леди Хехт на тот свет с помощью револьвера «Combat Magnum 586», невероятно дорогостоящего орудия убийства, на который у нее не было разрешения. Позже мне удалось установить, что револьвер принадлежал ее покойному любовнику Дистели. Дистели, скорее всего, носил это дорогое оружие, так сказать, для красоты и при попытке ограбить его квартиру, о которой упоминала Лемпицка, не попытался им воспользоваться. Возможно, он даже не умел с ним обращаться.
Из револьвера точно такого же типа Эрланген убил мадам Лемпицку. У Эрлангена было официальное разрешение на ношение своего оружия, то есть «магнума» типа 586, причем это оружие являлось собственностью банка «Plusquam city». Эрланген служил там начальником отдела сейфов высокой степени надежности и носил револьвер именно поэтому.
Уместно было бы вспомнить здесь латинское изречение, зазубренное нами еще в школе: «Habeunt sua fata magni» – оружие имеет свою судьбу.
Я нанес визит приходскому священнику русской церкви, который хоронил Лемпицку. Спросил его, может ли он рассказать мне что-нибудь в связи с ее делом, что могло бы помочь следствию. У него было две улыбки, левая и правая, он носил волосы, связанные в хвост, и дивной красоты рясу с крестом на груди. Улыбаясь левой улыбкой, он сказал мне:
