– Чем хорошим занимается госпожа Маркезина Андросович-Лемпицка, если позволено будет узнать? Из чистого любопытства. Прошу вас не считать это официальным вопросом. Мы здесь такими правами не обладаем.
– Как вам сказать… Ничем особенным. Я любила читать книги. Но с тех пор как мы вступили в двадцать первый век, а точнее говоря, в эпоху Водолея, я больше не могу читать то, что написано в двадцатом веке. Мне кажется, что все герои из этих книг куда-то эмигрировали, а книги опустели. Кроме того, я никак не могу сообразить, что написано для читательницы-самки, а что – для читателя-самца… А вы? Вас зовут, я полагаю, господин Эрланген?
– Да, госпожа Лемпицка. Морис Эрланген. Я люблю после обеда слушать здесь музыку. Это опера Моцарта «Волшебная флейта». Вы тоже любите музыку?
– О да! Я люблю музыку «Gotan project» и часто слушаю диск, который называется «Хазарская дорога», или композицию «Буда бар».
– Значит, в этом у нас родственные души. А как насчет кино? Какие фильмы вы любите?
– Точно не знаю. Слишком их много, и я не могу что-то выбрать и сориентироваться. И мне никогда не удается угадать, какой мог бы мне понравиться, так что самые лучшие проходят мимо меня.
– Но, дорогая госпожа Лемпицка, как раз с фильмами все гораздо проще. Прошлое и будущее – это две слепые и немые вечности, одна из которых позади нас, а другая – перед нами. С тех пор как изобретены фильмы, звуковые и видеозаписи, они представляют собой исключения, которые сохраняют ту вечность, что за нами. Так что фильмы пропускать нельзя. Надеюсь, вы как-нибудь заглянете ко мне и мы посмотрим на жидкокристаллическом экране лучшие из существующих фильмов. Они все у меня есть. И если после третьего фильма вы со мной не согласитесь, можете больше ничего никогда не смотреть. Однако я разговорился и мешаю вам слушать Моцарта…
Господин Эрланген встает, чтобы налить еще кофе, и тут мадам Лемпицка замечает под его пиджаком нечто такое, что всегда вызывает у нее дрожь, – «Combat Magnum», такой же точно дорогой револьвер, какой был у ее покойного любовника Матеуса Дистели. Она судорожно сжимает свой рюкзачок и спрашивает:
– Неужели ваша работа позволяет вам проводить столько времени, слушая музыку?
– Дело в том, госпожа Лемпицка, что это весьма существенная часть моих служебных обязанностей. На самом деле мы с вами сейчас ждем, когда откроется дверь в зал с сейфовыми ячейками самого высокого уровня безопасности.
– Если я вас правильно поняла, мы ждем ключа от этого зала, то есть от этой закругленной двери?
– Нет. Ключом от этой двери является то, что мы слушаем. «Волшебная флейта» Моцарта – это и есть код к замку; необходимо ровно четырнадцать минут слушать музыку, после чего замок откроется и мы сможем войти. Каждый день я меняю музыкальный пароль и выбираю нового композитора… Ну, вот дверь как раз и открылась. Когда мы войдем, я помогу вам отыскать вашу ячейку, а затем оставлю вас наедине с вашими драгоценностями…
Наконец-то мадам Лемпицка «внутри» и одна. Она смущена. Озирается вокруг, словно надеясь найти, где тут ангел обронил свое перышко. Затем спохватывается, торопливо извлекает из рюкзачка и кладет в свою ячейку револьвер «Combat Magnum» покойного Матеуса Дистели, завернутый в фиолетовый платок.
Уходя и унося с собой номер сейфа, мадам Лемпицка, несмотря на тоску по своему любимому певцу, тоску, которая сдавливает ее грудь, как тесный лифчик, чувствует какое-то облегчение, какую-то бесстыдную свободу, оттого что на свете больше нет ни ее любовника, ни связанных с ним забот…
* * *
– Каково третье условие? – такой неизбежный вопрос задает Лемпицка при новой встрече с мадемуазель Сандрой.
– Оральный секс.
Лемпицка смеется:
– Почему вы думаете, что я соглашусь? Я не лесбиянка.
– А я не женщина, – ледяным тоном отвечает мадемуазель Сандра.
– Не женщина? А кто же ты тогда? – мадам Лемпицка переходит на «ты».
– Я – андрогин.
– Это еще что такое?
– Я могу быть и тем и другим. Но должна сказать тебе, что в эротическом смысле ты вообще не кажешься мне привлекательной.
– Да?
– Да. В данном случае другие обстоятельства гораздо важнее любого эротического влечения. Это единственный способ проверить, действительно ли тот сон, который я собираюсь тебе продать, и есть твой сон.
