Закончил свое выступление Дмитрий Медведев весьма образно: «Если сегодня пытаться бить себя крыльями по корпусу и говорить, что, мол, мы не понимали, что делали, это было бы неправильно: мы сознательно это сделали, и в этом были мои инструкции Министерству иностранных дел. Они были выполнены». В Кремле напомнили, что определение курса внешней политики является прерогативой президента>{274}.
«Политическое воздержание» позволило России на какое-то время даже побывать в позиции арбитра-посредника между Западом и Каддафи. Во всяком случае, на майском саммите G8 в Довиле президенты Барак Обама и Дмитрий Медведев уделили приватному общению по ливийскому вопросу отдельное внимание и так увлеклись, что на 25 минут опоздали на общее заседание G8. Как уверял неназванный источник газеты «Коммерсантъ» из российского МИДа, беседа получилась весьма откровенной. «Признав, что конфликт сильно затянулся, а у Запада оборваны все связи с Каддафи и его окружением, российской стороне было предложено выступить посредником на переговорах с ливийским лидером», – сообщил он. Миссия, в которой предложено поучаствовать Кремлю, сводилась к тому, чтобы довести до полковника Каддафи мысль о том, что ему сохранят жизнь, если он добровольно откажется от власти и переберется из Ливии в любое безопасное, с его точки зрения, место.
Такое предложение показалось российской стороне не очень реалистичным, но Дмитрий Медведев не стал с ходу отвергать просьбу Барака Обамы (до него президента РФ об этом же просил Николя Саркози, специально настоявший на двусторонней встрече до начала саммита). Кремлю, судя по всему, даже польстило такое предложение со стороны западных партнеров. «У западных стран есть понимание, что в данной ситуации мы – нейтральная сторона. Именно поэтому на нас рассчитывают. Нам, кстати, выразили признательность за то, что благодаря нашей позиции в Совбезе ООН Китай также не стал ветировать резолюцию по Ливии. И вот теперь впервые поступила просьба выступить в роли посредников. Мы подумаем», – заключил собеседник газеты>{275}.
Впрочем, в итоге Россия не стала играть роль, весьма схожую с той, что в свое время довелось исполнять покойному Виктору Черномырдину в Югославии (ситуация в Ливии к тому времени начинала все больше напоминать ситуацию на Балканах в 1999 г.). Вполне возможно, что причиной тому был срыв договоренностей по ПРО, которых, казалось, к тому времени Россия и США достигли на самом высоком уровне.
Дмитрий Медведев честно признал, что даже прекрасные личные отношения с президентом Обамой не позволили сблизить позиции по ПРО. Дело в том, что к упомянутой встрече для подписания президентами было подготовлено политическое заявление. В нем среди прочего содержалось заверение в том, что ЕвроПРО не будет направлена против России. И, хотя юридической гарантией это считать нельзя, принятие такого заявления, по сути, означало бы запуск предметных переговоров на эту тему. Но Барак Обама в последний момент отказался принимать полностью согласованный переговорщиками документ. Произошло это из-за позиции ЦРУ и Пентагона, не желавших даже слышать о каких-либо гарантиях, которые могли бы ограничить развертывание системы ПРО в Европе>{276}.
Месяцем ранее МИД РФ предложил США заключить договор, гарантирующий «ненаправленность» ПРО против России, но и это предложение не прошло. И не могло пройти. Предлагаемый договор предусматривал, что все детали ЕвроПРО необходимо будет согласовывать с Россией. К этим деталям относились допустимое количество и типы ракет-перехватчиков, их скорость, а также места размещения ракет и радаров>{277}.
А ведь внешнеполитическая обстановка в 2010 г. представлялась весьма благоприятной для России.
В Европе достаточно неожиданно стала популярной идея тесного вовлечения России в систему европейской безопасности, расширения ее сотрудничества с такими структурами, как Евросоюз и НАТО. На осеннем трехстороннем (Россия, Германия, Франция) саммите в Довиле лидеры крупнейших европейских стран обсуждали перспективы тесного сотрудничества с Россией по самым актуальным вопросам, вплоть до перспектив введения безвизового режима между странами Евросоюза и Россией. В общем, саммит в Довиле полностью соответствовал высказанной российским президентом идее о необходимости создания новых гибких модернизационных альянсов, где в числе первых партнеров фигурировали как раз Франция и Германия.
