Я смотрел на мчащийся по улице бешеный табун фыркающих машин, сполохи разноцветных огней, нарядных прохожих с хмурыми лицами, вечернюю жизнь, изо всех сил старающуюся выглядеть беззаботно праздничной, и думал с испугом – что-то непоправимо сломалось.
– Чертовщина какая-то! Времена настали – стыдно вслух сказать, что я взяток не беру! Звучишь, как врун или пафосный дурак… – сказал я растерянно.
Сафонов долго внимательно смотрел на меня, наклонился вплотную и задушевно спросил:
– Тебе когда-нибудь миллион баксов предлагали?
– Нет, Господь избавил.
Сафонов с удовольствием отпил холодного пива и заметил:
– Вот как предложат, тогда потолкуем…
Помолчали. Я поставил на стол свой бокал.
– Алексей Кузьмич!
– А?
– А вам предлагали?
Сафонов показал официанту два пальца – еще пива! – и невозмутимо сообщил:
– Было дело…
– А вы?
– Так тебе все сразу и расскажи! Тем более при посторонних… – И показал глазами на идущего к нам оперативника из их службы безопасности: – Садись, орел, докладывай!
Запыхавшийся парень присел за стол, я подвинул ему свежий бокал пива. Он сделал огромный жадный глоток, благодарно приложил руку к сердцу и приступил к докладу:
– Наружное наблюдение осуществлялось ими из трех машин, и мы засекли пять патрулирующих наблюдателей. Нами осуществлены качественная видеозапись, аудиомониторинг и фотосъемка с помощью объективов-телевиков. Вышедший на встречу человек идентифицирован нами как Юрий Николаевич Павлюченко – шеф охранно-сыскного агентства «Конус», подполковник запаса КГБ, сорок семь лет, женат, двое детей, проживает… Уже начали выяснять характер связей с «Бетимпексом».
– Ну что? – повернулся Сафонов ко мне.
– Потрясем эти деревья, глянем – какие с них падают фрукты…
Я набрал этот так памятный мне телефонный номер – когда-то я звонил сюда тысячи раз. Терпеливо ждал, пока гулкие звонки бродили где-то там, далеко, по старой квартире, в которой я провел столько времени, узнал так много, а теперь ушел оттуда навсегда. А может быть, оттуда уже ушли все, кого я когда-то любил. Наверное, там пусто. Тишина перед открытием мемориального музея.
Собрался положить трубку, но в ней раздался щелчок, и знакомый надтреснутый голос сказал:
– Слушаю вас…
Жива моя дорогая бабка! Молодец! Ты сделала мне так много хорошего! Сослужи дружбу – сделай еще одно дело, не подведи, пожалуйста!
– Мне нужна Нина Степановна Серебровская.
– Это я, я вас слушаю.
– Вот как хорошо! Это из районного отдела социального обеспечения. Моя фамилия Пронин… Инспектор Пронин. Извините, что так поздно, я вам днем звонил, но никого не застал.
– Ничего страшного, я поздно ложусь. Но я сегодня была дома – никто не звонил…
– Ну вы же знаете, как работают сейчас телефоны. Я вот по какому поводу… У вас ведь полный преподавательский стаж?
– Я проработала педагогом тридцать восемь лет и семь месяцев, – как всегда обстоятельно, спокойно и достойно сказала бабка.
– Ага, тридцать восемь с половиной лет… У меня на руках ваше дело, я так себе это и представлял. Значит, вышло постановление Лужкова о доплате к пенсии учителям со стажем больше двадцати пяти лет…
– Вот удивительный человек! – вздохнула бабка. – Сколько доброго он делает для людей.
– Да, дай ему Бог здоровья. Но есть проблема… Чтобы успеть оформить вам доплату с 1-го числа, нужно, чтобы вы завтра утром подошли в собес к десяти часам. Мне надо получить от вас некоторые сведения, я их сразу внесу в ваше пенсионное дело и завтра же отправлю в финотдел на оплату. Вам ведь пенсию на Сбербанк перечисляют?
– Да, конечно. Я вам так признательна за внимание, сейчас так редко встречаешься с этим…
– Да не стоит благодарности. Я вас завтра жду в десять утра. Пронин моя фамилия, шестая комната, не забудьте…
– Спасибо, господин Пронин, я в десять буду у вас.
– Очень хорошо… Всего доброго. До свидания, я вас жду.
Я облегченно вздохнул и положил трубку. Лора с интересом спросила меня:
– Поделись, мой бойкий Кот, – зачем тебе понадобилась мать Серебровского?
– О чем ты спрашиваешь, птичка моя певчая? Как это – зачем? Забота о социально незащищенных – стариках и детях – моя первейшая обязанность теперь! Можно сказать, гуманитарный долг! Проживу остаток дней добрым самаритянином!
