Бой на глазах у подчиненных уже было начался, но тут ввалился судмедэксперт:
– Хай, сыскари! Я принес заключение о смерти повесившегося Драпкина… Самоубийство чистое, как странгуляционная борозда…
Полк махнул рукой на Джордана и взял у эксперта бумагу.
«…Смерть наступила от удушения петлей между двумя и тремя часами ночи…»
Хотя это вовсе не исключает, что Драпкин не влез сам, а его засунули в эту петлю.
В описательной части протокола Полк обратил внимание на фразу: «В области грудины большая ссадина и кровоподтек размером шесть на семь с половиной дюймов». Он спросил эксперта:
– Отчего могла произойти такая ссадина?
– Прижизненное повреждение, – пожал плечами эксперт. – Похоже на удар…
– Удар такой силы в грудь?
– А что удивительного? Тренированный каратист может ударом тэби-йоко-гери проломить грудную клетку…
– Что за удар? – поинтересовался Джордан.
– Поражение противника пяткой в прыжке. Знаешь, как они кричат в кино: «Й-а-а-а!»
– Знаю, – мрачно кивнул Полк. – Предполагаю, что вот так врубили в грудь Драпкину… Он потерял сознание, и его вдели в петлю…
Конолли заметил:
– Садисты… Драпкин потерял бы сознание от одного клича «Й-а-а-а!», – и снял трубку давно трезвонящего телефона. – Отдел убийств, инспектор Конолли слушает… Да, здесь… Хорошо, передам.
Бросил трубку, почтительно наклонил свой замечательный пробор.
– Старшему специальному агенту Полку сообщают из секретариата директора ФБР, что виза в посольстве на него получена и через пару недель он может вылетать в Москву… Большое угощение для нас всех устраиваешь сегодня за свой счет…
– Это тоже директор передал? Насчет пьянки? – уточнил Полк.
– Это мы с директором тебе сообщаем вместе… – вздохнул Конолли.
54. МОСКВА. ОРДЫНЦЕВ. ЮСТИЦИЯ
Задержанный Арчил Мамия, по кличке Мамочка, надо отдать ему должное, вел себя очень грамотно. По существу, допустил одну тактическую ошибку – сильно нагрубил при задержании Любчику и Киту. Ну, естественно, они наколотили ему по барабану так, что сопли из ушей потекли.
Арчил Мамия, двадцати четырех лет, уроженец Сухуми, образование незаконченное высшее – два курса торгово-экономического института, в армии не служил, привлекался за воровство, разбой, хранение огнестрельного оружия, с двенадцати лет живет в Москве. Начинал с тралерства – извоза проституток. По оперативным данным, является правой рукой бандита Нарика Нугзарова в его преступной группировке.
Его привели ко мне на разговор уже не такого наглого и смелого, но держался Мамочка своей линии твердо.
– Недоразумение! Граждане командиры! Недоразумение у вас со мной! – уверял он. – Вы меня за кого-то другого держите… Я ничего не знаю… Нигде, никогда, ни на каком Курском вокзале не был… Не знаю ни про каких ваших сотрудников… Кто такой Нарик, не слышал и слышать не хочу…
Мы ему устроили мельницу – сутки кололи непрерывно, вчетвером. Почти двадцать четыре часа Любчик, Кит, Мила и я допрашивали его обо всем, что как-либо относилось к его участию в банде Нарика и обстоятельствам убийства Валерки Ларионова.
Под утро он уже валился со стула, лицо было синюшного цвета, и только жуткий рваный шрам – от угла рта до самого уха – рдел на его острой морде с крысячьими чертовыми ушками. Но не кололся и стоял жестко. Под утро меня вызвал из кабинета в коридор Куклуксклан:
– Эксперты не подтверждают идентичность голосов…
– То есть как не подтверждают? – взвился я.
Эксперты-акустики сравнивали запись голоса по телефону, оставшуюся после убийства Ларионова, и голос Мамочки, записанный сейчас.
– Нет, они не говорят, что это разные люди, – развел руками К.К.К. – Но дать категорическое заключение о том, что два образца голосов, которые мы имеем, идентичны по всему спектру звуковых характеристик, они отказываются. Материала для сравнительного анализа очень мало…
По существу – единственная моя серьезная надежда прищемить этого гаденыша всерьез. Остальное – косвенные показания на Мамочку, которыми мы могли только закреплять полученные показания. Заставить его заговорить это не могло. Итак, здесь у нас большой облом.
А он пер свое уверенно, будто бы знал, что помощь ему будет обеспечена. И спасательная экспедиция скоро начала шевелиться, причем сразу же – резво.
