А тот плел какую-то гуманитарную чепуху о значимости проекта для страны, о неостановимости прогресса, о почтовых трубачах Турн и Таксис и переписке Одоевского с Пушкиным.
Сашка встал, протянул вице-премьеру руку для прощания и грустно сказал:
– Рейган ошибался, Россия – не империя зла. Россия – страна бесконечной печали…
Не понимая, куда он клонит, Завалишин осторожно переспросил:
– Да-а?
– Ни один из сталинских министров никогда не слышал електрических разговоров и понятия не имел об Одоевском… – И, не давая Завалишину возникнуть, упер в его тщедушную грудь указательный палец: – Сегодня же переговорите с премьером Кириенко. Мне надо с ним встретиться незамедлительно. Договоритесь об этом. Пожалуйста…
Серебровский проследовал через приемную, ни на кого не глядя, не отвечая на приветствия толпящихся просителей, ни с кем не прощаясь. Петр Петрович распахнул дверь в коридор шириной со Старый Арбат, и Хитрый Пес вышел, сопровождаемый нами, двумя бессмысленными статистами, театральными куклами, которым он даже ниточки поленился привязать, ибо знал только один жанр представления – театр одного актера.
И плюнул на алую ковровую дорожку.
– Профессор метафизики Хосе Ортега-и-Гассет, если бы не помер давным-давно, сказал бы сейчас: «Градоначальник города Глупова Топтыгин, собственно, не то чтобы был зол, а просто так – скотина», – сообщил нам Сашка.
Петр Петрович спросил:
– Александр Игнатьич, он что – струсил? Или денег хочет?
Сашка передернул плечами:
– Наверное, и то и другое. Но дело не в нем. Завалишин просто изрядный прохвост и заурядный дурак. И ввязался в игру не по его умишку. И не по его силенкам…
– То есть? – не понял Петр Петрович.
– Мои коллеги-конкуренты очнулись и через него решили развести меня пожиже… Для начала они попросили Завалишина застопорить пока проект, а потом уже, оглядясь, обдумав и благословясь, учинить раздел этого пирога. Сейчас существуют проверенные механизмы – экспертизы, конкурсы, тендеры и прочая тряхомудь, наводящие тень на плетень…
– А что будешь делать? – Я обозначил свое присутствие.
Хитрый Пес смотрел на меня, но не слышал – думал о чем-то своем, наверное, быстро считал варианты, прикидывал, искал, я думаю, системный подход.
– Что ты сказал? – переспросил он, когда мы подошли к лифтам.
– Ничего не сказал. Спросил – что делать будешь?
Сашка помолчал, скорее всего мерил дистанцию безопасности, свой единственный нерушимый принцип – не доверять никому, а потом засмеялся:
– Для начала – выгоню Завалишина из правительства. Засиделся! Как вы, менты, говорите – сросся со средой.
Я промолчал, а Петр Петрович эпически заметил:
– Они, как сюда попадают, будто с ума сходят. Ребенку ясно – министров назначают и снимают. А магнаты пришли навсегда…
Я с интересом оглянулся на него – Петр Петрович не угождал Сашке, не говорил приятности, не льстил. Он действительно так думал.
– Ну, ты чего насупился? – толкнул меня Сашка. – Завалишин не понравился?
Телебенькнул звонок приехавшего лифта, вспыхнули сигнальные лампы, с рокотом покатились створки в стороны.
Я пропустил Серебровского в кабину и смирно сказал:
– Нет, не понравился. Я думаю, он похож на Фатеева.
– На кого? – удивился Сашка.
– На вице-премьера Фатеева. Помнишь? Ты через него вышиб Поволжский кредит…
Александр Серебровский:
ГЛУБОКОМЫСЛИЕ НА МОКРОМ МЕСТЕ
Как только машины рванули от Белого дома, оглушительно громыхнул громовой раскат, сиреневый сполох молнии располосовал черное небо и ливень рухнул стеной.
– На Баррикадную, – скомандовал в рацию начальник охраны Миша, повернулся к нам и пояснил: – Надеюсь объехать туннели, там сейчас весь транспорт станет…
– Валяй!
Но мы опоздали. Около зоопарка мы вмазались в глухую пробку – маленький пятачок уже намертво забили потоки автомобилей, стекающие сюда, как в воронку, с Пресни, Грузинов и площади Восстания. И назад уже хода не было – подперли в четыре ряда, во всю ширину дороги. И на встречной полосе – под завязку.
Охранник Миша, судорожно шарящий по волнам милицейской радиостанции, оторвался на миг и со злорадной улыбкой доложил:
– Гаишники визжат от ужаса – у Самотеки затерли в пробке кортеж Кириенко. Премьер на совещание опоздал…
