– Кручина гнетет, к земле клонит…
– Страшное дело! – ужаснулась Лена. – Помнится, был такой могучий деятель – управделами ЦК партии Кручина…
– Был такой… А ты-то как это помнишь?
– Мы в одном доме жили. Этого Кручину партийные подельники выкинули с восьмого этажа. А меня отец развеселил тогда…
– Невероятно смешно!
– Отец сказал, что пока, мол, летел бедолага, мучился все время чеховским вопросом: почему люди не летают? – рассмеялась Лена и добавила: – Отъявленный был ворюга, диспетчер партийных денег…
– Охота тебе этим мозги занимать? – заметил я.
– А как же? Мне все это надо знать, – пожала изящными плечиками Лена.
– Зачем? – удивился я. – Зачем тебе помнить всю эту унылую, грязную чепуху?
Лена, не отрываясь от руля, закурила сигарету, тихонько засмеялась:
– Мой высокий, нежно любимый командир и повелитель! Ты полагаешь, что секретутничать – это самая подходящая для меня участь?
– Да никогда! – с энтузиазмом протестнул я. – Ты – девочка-праздник, подарок для избранника судьбы! Если честно говорить, я не понимаю – на кой я тебе сдался? И вообще неясно – зачем тебе эта работа? С твоими-то данными!..
Лена щурилась от дыма, затаенно насмешливо улыбалась.
– Знаешь, почему мужики плохо баб понимают?
– Поделись, просвети, – готовно согласился я.
– Мужиков интересует в жизни то, что происходит вокруг. А женщин – то, что внутри событий, отношений, людей… Бабы как часовщики – они не на стрелки смотрят, а чувствуют, как там колесики и шестеренки крутятся…
– Замечательно! – похлопал я в ладоши. – И в какую сторону крутятся колесики и шестереночки твоей волшебной души? Куда они должны прикатить тебя?
– Тебе почтовый адрес сообщить? – покосилась на меня Лена. – Не знаю я пока точно, что будет интереснее – большой бизнес или высокая политика. Не секретаршей, разумеется… Хозяином…
– Хозяйкой?.. – поправил я.
Лена отрицательно помотала головой:
– Хозяйка – это жена или сожительница хозяина. Ира Хакамада или Наташа Раевская, президент «Автобанка», – они хозяева, а не хозяйки. Хозяйки на кухне распоряжаются.
– Забавно, – хмыкнул я, с интересом разглядывая свою молодую подругу. – А ты их знаешь?
– Конечно! Они все дружат или очень давно знакомы с моим отцом. Я просто опоздала на восемь – десять лет родиться, – искренне вздохнула Лена и сразу засмеялась: – Хотя в этом есть свои преимущества…
– Например?
– Мои сверстники, профессионалы, «золотые воротнички» – это класс власти в наступающем веке. Можно будет руководить этим миром и не делать ошибок, которые наворотили голодные молодые акулы капитала.
– Уточни, – смирно попросил я.
– А чего тут непонятного? Их миллиарды ведь не с неба упали. У них нехорошее, стыдное прошлое… У всех магнатов одна общая мечта – сохранив деньги, начать все с чистого листа. – Лена затянулась сигаретой и выкинула окурок в окно.
Я механически заметил:
– Во Франции за это дают пятьсот франков штрафа…
– И правильно! Когда у нас будет чистота, как во Франции…
– Твой папаня давно в правительстве? – перебил я ее.
– По-моему, всегда, – сообщила Лена. – Кроме крикунов и воров, кто-то должен хоть немного работать. Мой старик – классный специалист. И большой хитрец…
– Ага, понятно… И сколько годочков этому дедугану натикало?
– Сорок восемь, – бросила Лена и предложила: – Да не думай ты об этом, у тебя комплекс возникнет! Ты еще молодой…
Я положил ей руку на плечо, мягкое, нежное. Это, наверное, называется «слабое девичье плечо».
– Я в детском саду пел народную песню – «поедем, красотка, катасса…».
– Видишь, не прошло и тридцати лет, как все сбылось, – объяснила Лена и подмигнула мне. – Главное – не суетиться! Все придут сами и все предложат…
– Да, все сбылось… Случайно пришли и предложили сами. Больше, чем просил, – кивнул я. – Ты мне очень нравишься. И я тебя боюсь…
– А вот это – зря!
– Ничего не поделаешь – я от природы тугодум, самоед и сильно трусоват. Поэтому возник у меня вопрос… – медленно, как бы нерешительно сказал я.
– Спроси! Смогу – отвечу!
– Зачем Серебровский подставил мне тебя?
Лена нервно щелкнула зажигалкой, закурила снова, после паузы, тщательно обдумывая слова, довела до сведения:
