Электронщики и акустики готовы были рвать волосы на головах от отчаяния, поскольку земная наука никак не могла объяснить работу туземного устройства. По химическому составу и кристаллической структуре это были самые обыкновенные полированные кусочки слюды. Самые тщательные анализы, в том числе и под мощным микроскопом, не обнаружили ничего необычного, никакой структуры, кроме природной. Звуки речи непостижимым образом изменялись в восприятии слушателя, хотя акустические приборы не фиксировали никаких изменений.
Эйо Икен с нетерпением ждал ответа от землян, а капитана Дуна Брэкета терзали сомнения. Краткая биография магистра, с которой тот познакомил Вэй Лин на допросе, не вселяла доверия. Хотя тот и не причинил вреда космонавтам, но его угрозы совсем не были похожи на блеф. Если же это был блеф, то магистр был прекрасным артистом, а тогда вряд ли стоило доверять хоть единому его слову. А что, если он возьмет заложников?
В конце концов сработал тот же фактор, что и раньше: в неясной обстановке капитану проще было действовать, чем ждать, непонятно чего.
На 79-й день 13865-го года по летоисчислению Виза переговоры состоялись. Стенограмма стала историческим документом, который любят цитировать как свидетельство первого контакта между цивилизациями. На самом деле первый контакт состоялся, когда парочка визанцев решила съесть человеческий самолет, приняв его за птицу.
Переговоры получились довольно спокойными, но многословными и скучными. Нельзя сказать, что стороны остались друг от друга в восторге, но конфликтом тоже не пахло.
После переговоров капитан сказал Льюису:
– Скользкий тип этот Эйо Икен. Не ухватишь, не подловишь. Но мне почему-то кажется, что договариваться с ним будет несложно. Есть в нем какая-то своеобразная честность.
А магистр отозвался о своем собеседнике так:
– Хитрый артист. Только я все его поползновения вижу насквозь. А значит он – вполне подходящий партнер для переговоров.
Обоим было ясно: прежде, чем вести речь о чем-то серьезном и долгосрочном, хорошо бы понять чужую культуру, мораль и вообще образ мышления. Предложение Икена было простым: пусть ваши люди отправятся с нами. Капитан согласился. Для землянина это значило, что его исследователи получили бесплатных местных проводников. Для визанца это означало, что подозрительные чужаки будут под постоянным присмотром.
Икен мог бы отправить землян в Цитадель. Но у него были свои соображения на сей счет. Совет Цитадели решил сделать из него козла отпущения. Поэтому магистр не чувствовал себя обязанным помогать Совету. Уж лучше он сначала сам извлечет максимум пользы от неожиданной встречи. А потом можно будет поразмыслить, с кем и чем поделиться.
Он не боялся, что земляне узнают слишком много тайн, поскольку не собирался посвящать их в военные секреты, показав лишь то, что они могли узнать сами со временем.
Если для землян открытие новой цивилизации стало эпохальным событием, то визанцы из отряда Икена отнеслись к этому спокойно. Виз – огромный мир, то и дело встречаешь посланцев из далеких земель, о которых раньше не слышал. Вот теперь посланцы с другой планеты. Но разве это что-то меняет, кроме расстояния?
Гораздо больше магистра заботила другая проблема. Эйдар. Похоже, кроме него, никто в экспедиции не знал, что означает четырехстихийный маг. Это не просто уникальное сочетание. Ох, не просто! Назревали перемены. Большие перемены.
Выставка достижений народного хозяйства
Маги и неофит могли наблюдать посадку космического шаттла с близкого расстояния. Эйдар смотрел, раскрыв рот. Икен и Камо сохраняли совершенно невозмутимый вид. Лица остальных выражали явную заинтересованность.
Эйдар под присмотром Джерра стоял поодаль. Четверо космонавтов спустились по трапу и подошли к ожидавшим их визанцам. В прежней команде землян произошло изменение. Капитан решил, что профессиональный физик, знающий принципы работы атомной бомбы, не должен оказаться в руках чужаков, и заменил Брюса.
На этот раз на землянах не было никакой маскировки или грима: форма службы охраны космофлота с карбопластиковыми доспехами, плотно набитые рюкзаки, оружие. Шаттл улетел.
