Саша вытащил карту, сунул её за воротник рубашки. Прячась за грузовиком, отбежал в темноте и вдоль по улице, пригнувшись к заборам. Успел благополучно, даже удивившись удаче. Немцы совсем рядом были, а он ни одного не убил. Как трусливый шакал, только карту украл.
Добрался до Татьяны только в три часа ночи. Да и то искал по опушке. Кричать в ночи неразумно, а она хоть бы знак какой дала. А обнаружил её мирно спящей. Сказать, что у неё нервы железные, нельзя, сам видел, как на истерику срывалась. Устала, скорее всего, сморило.
Саша улёгся рядом. Просто вместе спать на прохладной земле теплее. Во сне Татьяна почувствовала тепло, придвинулась. Так и спали до утра.
Проснулись от звука моторов. Немцы встали в посёлке рано, собирались на марш. Выглядела Татьяна просто уморительно — волосы растрёпаны, в них лесной мусор, платье с чужого плеча широченное. Саша улыбнулся.
— Я некрасивая, да?
— Нет, смешная.
— Ой, а ты карту нашёл?
— Украл. Диктуй координаты.
Саша развернул карту. Названия русские, но буквы немецкие, прочитать можно. По краям карты обозначены долготы и широты. Татьяна на память продиктовала координаты. Саша водил пальцем по карте.
— Так, пятьдесят четыре градуса, пятьдесят пять минут. А долгота?
— Тридцать два градуса, — без запинка сказала Таня.
— Подожди, не торопись.
Дальше нашёл искомую точку.
— Где-то здесь. Нам назад идти надо, километров семь. Смотри, по карте — поле или луг.
— Тогда идём.
Саша кинул вопросительный взгляд в сторону закопанного чемодана. Таня отрицательно покачала головой. Саша облегчённо вздохнул — не надо тащить тяжеленный чемодан.
Вернулись почти туда, где прятали чемодан, только западнее. Поле как поле, не пахано давно, заросло травой и бурьяном, но ровное. Прямо настоящий полевой аэродром.
— Тебя что, на самолёте, на кукурузнике вывезти должны?
— Сама не знаю.
А голосок дрогнул. Врёт фронтовая подруга.
— Во сколько? — наступал Саша.
— Сказали каждую ночь в ноль часов.
— Времени полно ещё. Давай так. Я за чемоданом пойду, а ты хворост собирай.
— Это ещё зачем?
— Как сигналы подавать будешь? Обычно костры складывают в виде какой-то фигуры, конверта, скажем, или треугольника.
— Не надо костров, — твёрдо сказала Таня.
— Не надо так не надо, тебе лучше знать. Так я пошёл?
— Найдёшь чемодан?
— Сам прятал, найду. Ты только не стой в голом поле, к лесу отойди.
Саша ушёл за чемоданом. Найти-то нашёл, но времени ушло часа два. Переоценил свои возможности. Кабы не зарубки на дереве свежие, так и блуждал бы. Откинул дёрн, сгрёб с чемодана землю. Золото ему не нужно, по крайней мере здесь, в этом времени.
Вздохнув, отправился в обратный путь. Тяжело нести, а если к своим выйдет, за мародёра примут. Но и отдавать его Татьяне просто так не хотелось. Зачем она его отсюда увозит? К какому-нибудь олигарху без совести и принципов? Нет уж! Сама пускай сматывается, куда хотела, а золотишко оставит.
Саша открыл чемодан, осторожно развязал на всех мешочках тесёмки, стараясь как можно аккуратнее, чтобы сургучные печати не сильно повредить. Высыпал золото в ямку из-под чемодана. Завернуть бы ценности во что-нибудь, да кроме рубахи драной и таких же штанов на нём нет ничего. Пусть так лежит. Около получаса собирал камни и увязывал мешочки снова. Вроде и ничего получилось, если на первый взгляд.
Саша закрыл чемодан, засыпал ямку, прикрыл дёрном. Взялся за чемодан. Похоже, с камнями переборщил немного. Чемодан стал явно тяжелее. Направился к Татьяне.
Она уже извелась, ожидаючи.
— Ты где пропадал? Я уже беспокоиться стала.
— Долго место найти не мог. Мы же от него на север пошли, а вернулся я с востока.
— А, понятно.
Татьяна, вроде невзначай, приподняла чемодан. Ага, убедиться хочет, что золото на месте. Девушка успокоилась.
— Пожрать бы! — Саша растянулся на траве.
— Ты как животное, на одних инстинктах живёшь.
— Что за слово мудрёное? — Саша на полном серьёзе ломал комедию.
Татьяна не поняла.
— Потом объясню как-нибудь.
Похоже, она не брала его в расчёт, а может, мысленно уже попрощалась. Ну-ну, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Саша зевнул.
— Спать охота, полночи за картой охотился, не выспался.
